Настоящая принцесса и Снежная Осень

Чтобы я — и шутил? — возмутился Ин­го. — Я? После вчерашнего? Никогда!

Тьфу! Я, чтоб ты знал, с утра уже погово­рил с Амберхавеном.

Лиза с облегчением выдохнула.

К нам едет фриккен Бубендорф. — Продол­жал Филин. — Но и без нее работы нам с тобой выше ушей, так что изволь не расслабляться, — Филин то ли случайно, то ли намеренно покосил­ся на Маргариту. Лиза потерла нос. — Эх, — ска­зал волшебник сипло и горько, сам, все сам, вечно все сам! — Он снова уткнул скрипку в пле­чо и заиграл протяжно и грустно.

Когда музыка смолкла, Филин хрипло крик­нул публике: *

Спасибо!

Толпа разочарованно загудела, кто-то потре­бовал «бис», но Филин развел руками и замо­тал головой. Лиза вгляделась в публику и по­няла, почему. Со стороны Миллионной к ним через площадь бежала незнакомая светловоло­сая женщина в распахнутой дубленке, оторо­ченной искрящимся голубоватым мехом. При виде ее Инго учтиво встал и произнес что-то вро­де «Гуттин ток, фриккен Амалия», но фриккен Амалия, запыхавшись, едва кивнула ему и бро­силась к Филину, взволнованно восклицая что- то на незнакомом Лизе языке, похожем на не­мецкий, — должно быть, по-зеенландски. Фи­лин, улыбаясь, ей ответил, Амалия густо по­краснела, глубоко вдохнула и высказалась:

Итти ты к зильоной бабьюшьке!

После чего нагнулась, поставила наземь

плоскую черную сумку и звонко чмокнула Фи­лина в щеку. Инго подмигнул Лизе, как мог осто­рожно снял с Филинского плеча желтый липовый листок и пустил его лететь. Листок послушно взмыл в небо и, вернувшись оттуда лазоревой ба­бочкой, принялся виться вокруг белокурых ку­дрей Амалии, и тут Лиза с изумлением поняла, что в ушах у нее зазвучал голос фриккен Бубен- дорф, говорившей теперь на безупречном рус­ском. Правда, слова с движением губ фриккен Бубендорф никак не совпадали, словно в иност­ранном кино, но к этому можно было и не при­сматриваться, — главное, Лиза теперь понима­ла, что происходит.

...у тебя был такой голос— я думала, ты умер! — обвиняла Амалия, сверкая глазами.

Была и такая версия, — ответил Фи­лин. — Но не подтвердилась.

А ты, оказывается, на скрипочке пили­каешь! И вообще я думала — ледниковый пери­од и конец света! — Амалия грациозно повела плечами и скинула голубую дубленку на руки Инго. — А тут, извольте видеть, теплынь и на­родные гулянья! Нет, я, конечно, вижу, двой­ной узел пространства при темпоральной пере­мотке, разбираться и разбираться, но все вроде живы...

Подоспевшие Хранители слушали фриккен Бубендорф затаив дыхание — ждали инструк­ций. Высунувшийся из-за них Костя тоже оце­пенел — от восторга.

Амалия, душенька, это мы тут вчера дел наворотили, — извиняющимся тоном сказал Филин и покосился на Инго. — Нам без тебя не справиться.

Очень мило, — заметила Амалия, оглядев­шись. — Полное безобразие. К закату надо будет все распределить по местам... — Она наморщила носик, снова огляделась и заметила Лизу.

О! Извините, Лиллибет, — и Филин обер­нулся к Лизе с церемонным поклоном. — Ваше Высочество, позвольте представить вам фрик- кен Амалию Бубендорф из Амберхавена.

Лиза растерянно встала, запоздало сообра­зив, что принцессе в таких случаях полагается сидеть, а Амалия, к полному ее ужасу, присела перед ней в глубоком реверансе, умело придер­жав пальчиками подол длиннющей юбки. Ой...

Вообще-то мог бы и сам справиться, если бы захотел! — Амалия, взмыв из реверанса, на­пустилась на Филина по новой. — Тем более у тебя тут Инго и Ее Высочество! И рядом два Хра­нителя! Я Бог знает что подумала!

Аль, душенька, прости, я совсем не в фор­ме, — честно сказал Филин и чихнул. — Я, ско­рее всего, не справлюсь. А ты у нас как раз про- странственница.

А я, — подал голос Инго, — неуч, перво­курсник и двоечник. Мне мейстер Глаукс толь­ко что это объяснил.

Амалия прищурилась.

Вы — неуч с размахом, — вполголоса ска­зала она Инго. — Надо вас поскорее учить. — Она наклонилась к сумке. — А вот, кстати, тут вам привет от Богдановича.

Мэри-Энн! — Инго обрадованно взял в руки ноутбук. — Пригодится.

Причем прямо сейчас, — добавила Амалия.

Маргарита осторожно потеребила Инго за

рукав.

Я пойду, чтобы не мешать, хорошо? — спросила она. — Эрмитаж-то вроде вот он, на месте стоит. У папы там в оружейном отделе просто праздник — все вокруг твоего вчерашне­го меча скачут, говорят, подлинный, Дания, девятый век, а как сохранился! Пока, в общем. Позвоню. — И она сделала ручкой и понеслась к Эрмитажу.

Вот, наверное, какой-нибудь викинг уди­вился, — заметила ей вслед Амалия и вдруг вновь присела в реверансе, а Костя, с тоской проводивший Марго глазами, внезапно вытя­нулся в струнку. Лиза обернулась.

Наверно, в толпе только радингленская часть публики знала, кто, собственно, направляется к Александрийской колонне, однако перед ве­личественной женщиной в черном муаровом платье с серебряными кружевами почтительно расступались все. Тем более что в руках у нее была сияющая на просвет рубином банка варе­нья. Малинового.