Настоящая принцесса и Снежная Осень

Этот человек притворил за собой протяжно скрежетнувшую дверь и теперь мягко расхажи­вал взад-вперед по комнате. Больше Лева ниче­го не видел. Хорошо Лизке с ее волшебным слу­хом, она бы про этого, который ходит, сразу определила: кто, откуда и зачем. Да и Костя Конрад своим драконьим зрением в темноте бы его преспокойно разглядел. Хотя кто перед ним такой, Лева уже и сам догадался. А мог бы и раньше догадаться, между прочим, — еще ког­да увидел в кабинете директора общительную и приветливую Паулину без крыльев и когтей, но с диктофоном, фотоаппаратом и в придачу с но­вой свитой из одного человека, который что-то там говорил про ауру и энергетику.

— Насколько я помню, ты плохо видишь, — сказал из темноты довольный голос, — а так наверняка не увидишь ничего вообще. Всем бу­дет спокойнее — и тебе, и мне.

Лева постарался не шевелиться, хотя стул, на который его посадили, был жесткий и неудоб­ный. Откуда-то тянуло влажным сквозняком.

Итак, прежде всего запомни: сам по себе ты мне совершенно не нужен, — невидимый человек остановился. — Я могу в любую мину­ту раздавить тебя, как комара. Понял?

Да, — коротко буркнул Лева. А что тут еще скажешь? Если бы он, Лев Аствацатуров, был очень нужен Мутабору или как его теперь там зовут, — не притащили бы его сюда, как тюк с тряпьем. Кстати, кто тащил? На этом месте в голове у Левы как будто стирательная резинка прогулялась: он помнил только, как необычай­но сговорчивая Саблезубая согласилась вычерк­нуть их с Лизкой из списка, а потом почему-то решила проводить Леву до черного хода, и на этом все обрывалось — словно мешок на голову набросили.

Ты у меня будешь наживкой, мальчик, — продолжал невидимый собеседник. — Приман­кой. Жив-цом. На тебя клюнет дичь покрупнее. Клюнет обязательно, не волнуйся. Она меня больше интересует, чем вы все вместе взятые.

«Еще чего не хватало! — возмутился Лева. — Лизку ему подавай. Нет, так дело не пойдет».

Но всему свое время. Я тебя приберегу напоследок. А пока побудешь в заложниках.

Лева промолчал. Что-то он ведь где-то читал про то, как надо вести себя, если взяли в залож­ники. Главное — тихо надо себя вести. Не высту­пать и никого не раздражать. И вопросов не за­давать. Ух, насчет вопросов жалко...

Будешь сидеть тихо, как мышь, и делать что скажу — тогда жив останешься, — настави­тельно сказали из темноты.

Тихо, как мышь... Лева передернулся. Вспом­нил! Крысы это были! Саблезубая его через чер­ный ход вывела, а потом по ступенькам к под­валу столкнула, а над ступеньками железная крыша была, и с нее сеть упала, он запутался и грохнулся, а потом кто-то на него сверху и впрямь мешок натянул — неужели сама Сабле­зубая? А потом, вспомнил Лева, огромная стая крыс с визгом и писком тащила его по каким- то вонючим коридорам — самих коридоров он не видел, только слышал, как что-то плескалось под крысиными лапками, стучавшими по сы­рым камням, и как что-то лилось сверху... Ни­когда не думал, что крысы такие сильные. И что они там такое пищали? Лизка бы наверняка поняла. Только хорошо бы она таких крыс и близ­ко не видела. Никогда вообще!

Лева потянул носом: от промокшей одежды пахло гнилой гадостью. Наверно, под землей тащили, через канализацию. И в ботинках те­перь хлюпало. Очень трудно сохранять досто­инство в темноте, без очков, да еще когда в бо­тинках хлюпает. И Непонятно, он-то меня ви­дит или нет?

Мягкие шаги опять заходили взад-вперед. Пол, кажется, каменный. И сыростью пахнет. Подвал, что ли?

Просто удивительно, насколько все стре­мятся мне помочь, — человек в темноте глум­ливо фыркнул. — Поразительно. И тебе огром­ное спасибо — то, что ты сам вернулся с порога и пришел в учительскую, сэкономило мне не­которое количество усилий. А за тобой и дру­гие придут. Как миленькие.

«Другие — это кто? — напрягся Лева. — Да кто бы они ни были! К этому! Сюда! Лизка точ­но побежит, и никто ее не остановит. Нет, так не годится. Надо думать. Шел бы он отсюда, а то сосредоточиться не дает! Или нет, пусть го­ворит, мало ли про что-нибудь полезное про­болтается?»

Тот, в темноте, будто мысли читал:

...девчонка первая прибежит, а как толь­ко я получу девчонку, то получу и мальчиш­ку, — спокойствия в голосе как не бывало, те­перь человек в темноте лихорадочно бормотал, будто разговаривал сам с собой, забыв о присут­ствии Левы. — Да-да, конечно, он наверняка носит это с собой, — он же не дурак, да и никто это так просто из рук не выпустит...Отлично, отлично, все как по заказу, до Амберхавена-то мне не дотянуться...

Лева вздрогнул от неожиданности — стул под ним скрипнул. Человек в темноте осекся и умолк, а когда снова заговорил, то голос у него опять был ровный и даже вкрадчивый:

Главное, дружок, — меня слушаться, тог­да будешь цел и невредим. Все честно, ты — мне, я — тебе, — пообещал он. — Кстати, ты имей в виду — я всегда играю по-честному. Да и не изверг я — детей убивать, они мне для дру­гого нужны...