Настоящая принцесса и Снежная Осень

«Для чего это для другого? — Лева навост­рил уши. — Отлично, давайте, подкиньте мне еще информации к размышлению!» — он хотел машинально поправить очки, но на носу было пусто. Тьфу ты!

Мне нравится твое молчание, — снисходи­тельно одобрил голос. — Похоже, ты намерен вести себя разумно. Видишь, я с тобой открове­нен. Или теперь уже не видишь? А? — он отры­висто засмеялся и вроде бы подошел поближе.

Лева попробовал отодвинуться. Находиться рядом с этим человеком было просто невозмож­но — в голове начинало мутиться, как будто температура сразу подскакивала.

Вот так-то лучше. — Голос и шаги удаля­лись. — Отдыхай, дружок.

Дверь со скрипом приоткрылась, но светлее не стало. А потом захлопнулась.

•к-к-к

Возвращаясь домой, Филин зашел в аптеку и на­бил карманы промокшей серой куртки всяки­ми пакетиками, содержимое которых щедро сулило мгновенно избавить от любой простуды. Или, по крайней мере, отодвинуть болезнь на шесть часов. Когда живешь один, болеть нельзя, а кто же знал, что на улице вдруг станет около нуля и внезапно грянет дождь со снегом? Вчера еще было плюс пятнадцать и даже солнышко... А термометр за окном разбился еще летом, ког­да Филин, возвращаясь с ночной прогулки, за­дел его крылом. В общем, сам виноват.

Фокстерьер Монморанси, которого Филин привязал снаружи у аптеки, тоже озяб и дрожал крупной дрожью. Правда, это не мешало ему грозно рычать и изо всех сил натягивать пово­док, стараясь добраться до разбитого подваль­ного окошка. Крысы там, что ли?

При виде хозяина песик радостно тявкнул и устремился к парадной, рассекая засыпанные листьями лужи, как катер. Первый пролет он преодолел одним прыжком, а потом вдруг кинул­ся назад и, скуля, прижался к ногам Филина.

Что такое, Ране? — Филин поморщился: горло изрядно саднило. То ли еще будет.

Здрасьте, — послышался с площадки хрипловатый мальчишеский голос. — А я тут вас жду.

Монморанси позорно поджал хвост и даже глаза закрыл от ужаса. Дугокрылых огнедыша­щих он боялся в любом виде.

Привет, Константин, — удивился Фи­лин. — Заходи, гостем будешь. Не замерз? Ране, спокойно,свои, не узнал?

Красивый темноволосый мальчик с готовно­стью соскочил с подоконника и потянулся, не выпуская изо рта сигареты.

Я не знал, что ты куришь, — осторожно сказал Филин и закашлялся.

Это,— буркнул младший Конрад. — И вы туда же. ;

Филин зажег свет в прихожей. Дождь за ок­ном лил стеной. Крыши и карнизы гремели, как жестяной барабан.

Я... В общем, домой я не пойду, — сооб­щил Костя и неумело затянулся. С волос у него текло — значит, ждал недолго.

Филин, стягивая отяжелевшую от воды курт­ку, посмотрел на него вопросительно. Где-то в затылке проклюнулось и пошло в рост зерно головной боли.

Ладно, можно, — уронил он.

Что — можно? — удивился Костя.

Курить здесь можно.

Издеваетесь! — Дракончик весь ощети­нился и погасил сигарету о косяк, а окурок во­ровато сунул в карман.

Напротив, — сказал волшебник, глядя на некрасивую подпалину на дереве.

Что — напротив?

Ванная напротив. Душ горячий прими, а то простынешь. А я, с твоего позволения, пе­реоденусь.

Пока в ванной шумела вода, Филин успел еще и градусник в аптечке отыскать — надо же узнать о себе всю правду.

В общем, — повторил Костя, получив чашку горячего чая и бутерброд, — не пойду я домой. Чего они как эти?

Монморанси скулил в прихожей — боялся. Филин поднял повыше воротник самого тепло­го свитера и вынул градусник из-под мышки. Ничего себе. Только температуры не хватало...

Ты поссорился с родителями? — Филин грел ладони о горячую голубую кружку, над которой вился парок. В кружке плавало про­зрачное колесико лимона.

Маме вообще слова не скажи — на все орет, что сестренку не жалею! — взорвался Ко­стя и чуть кружку не опрокинул. — А сестрен­ка эта даже не родилась еще! А папа туда же — не кури, не ругайся, здесь не стой, того нельзя! А сам как паровоз дымит!

На лестнице, — вполголоса напомнил Филин и отхлебнул обжигающего чаю.

И вообще все время говорит про то, как подросшие драконы стадо покидают! — Костя прогудел последние слова так похоже на папень­ку, что Филин усмехнулся. — Им новый драко- неныш, — он тряхнул взлохмаченной подсыха­ющей головой, — старого дороже!

Охохонюшки-хохо, —вздохнул Филин. — Что же мы с тобой теперь делать будем?

Не пойду домой! — набычился звероящер.

Ну, по крайности, надо позвонить и ска­зать, что ты жив, — заметил Филин. — Хочешь, я сам позвоню?

Костя посмотрел на него недоверчиво, отку­сил полбутерброда сразу и кивнул.

Хорошо, поживи пока у меня, — предло­жил Филин. — Живи сколько надо. — Он раз­болтал в стакане содержимое яркого пакетика — вода вспенилась и заволоклась оранжевым — и залпом выпил шипучку. Тоже мне апельси­новый вкус.

Костя оторопел и чуть не подавился бутер­бродом. Ожидал он совсем другого.

В школу тоже не пойду, — предупредил он на всякий случай.

Дело твое, — покорно согласился Филин. Лечь бы...

Работать буду, не думайте, — усовестил­ся дракон. — Каскадером.

Идея хорошая, но, боюсь, тебя не возьмут, годами не вышел и паспорта нет. Впрочем, про­верим... Когда сестренка-то родится?

Ну, через неделю. Может, вообще завтра.