Наступит день

Сария и Гюльназ по два раза в день подметали двор, убирали комнаты, чистили все до зеркального блеска, готовили обед, мыли посуду и всячески старались угодить Саадат-ханум и ее сыну.

Повеселевшие дети играли во дворе, с каждым днем набираясь новых сил. А Гюльназ в подаренном госпожой платье городского покроя выглядела совсем красавицей.

Саадат с сыном относились к ним с исключительной добротой, как к равноправным членам семьи. И все-таки Сария никак не могла привыкнуть к городу и жила надеждой, что, как только найдет мужа, вернется в свою деревню, в свой домик. Однако неожиданная весть разрушила все ее мечты, разрушила навсегда.

Однажды Саадат вошла к ним в комнату сильно взволнованная. Сквозь слезы она сообщила, что месяц тому назад Муса скончался в Тегеране от воспаления легких, а Фридун был задержан полицией и повешен за бегство из сельской тюрьмы.

Потрясенные этим известием, Сария и Гюльназ в отчаянии рвали на себе волосы, царапали ногтями лица.

Саадат ушла, оставив их оплакивать свое горе.

Спустя пять дней Саадат позвала Сарию наверх.

— Сария, — сказала она вкрадчиво. — перед престолом всевышнего ты мне сестра. Я считаю тебя родной сестрой, потому и открываю тебе свое горе. Теперь вся моя жизнь зависит от тебя.

— Что случилось, Саадат-ханум? — взволновалась Сария.

— Мой сын влюбился в Гюльназ. Ни днем, ни ночью не дает покоя. Все твердит о ней. Или, говорит, женюсь на ней, или покончу самоубийством. Прошу тебя, сестра моя, уговори дочь, и пусть будут они счастливы оба.

Сария не нашлась сразу, что ответить. Но, понимая, что лучшей пары для Гюльназ она не найдет, решила осторожно поговорить с дочерью.

После известия о смерти отца и гибели Фридуна девушка находилась в состоянии полной растерянности и была равнодушна ко всему.

— Как хочешь, мама, — грустно ответила она. — После смерти Фридуна я бы не хотела выходить замуж… Но теперь решай сама… — И, сказав это, Гюльназ заплакала.

— Оставаться в девицах — грех. Это не плохие люди. Они нас от смерти спасли, — стала увещевать ее мать.

— Как хочешь, мама.

Так Гюльназ отдала Эрбабу Ханафи свое сердце, которое безнадежность, и отчаяние превратили в камень. Но вскоре качались новые страдания.

Однажды Саадат сказала Сарии, что хочет купить невестке новые платья. Разодев Гюльназ, она посадила ее в фаэтон и повезла в город.

Сария ждала до сумерек. Никто не показывался: ни Гюльназ, ни Саадат-ханум, ни зять. Когда в городе зажглись огни, она не вытерпела и вышла во двор, стала звать слугу. Никто не отозвался.

В это время вошли во двор два незнакомых человека и, окинув Сарию удивленным взглядом, спросили, кто она такая.

— А вы кто? — ответила Сария вопросом на вопрос.

— Мы владельцы этого дома. Ты откуда здесь?

Сарию объял страх.

— А разве это не дом Саадат-ханум? — с дрожью в голосе спросила она.

— Какая еще Саадат-ханум? Ты бредишь, что ли? Освободи дом и убирайся вон! Мы сдавали его в аренду на месяц!

Вытолкав детей, они выбросили на улицу вещи Сарии и захлопнули за ней калитку.

Саадат повезла Гюльназ на проспект Стамбули, а оттуда на Лалезар. Она водила ее по магазинам. Купила и надела ей на палец кольцо с алмазом. Она рассказывала о веселой городской жизни, о полных всякого добра магазинах.

Несмотря на сильную усталость, Гюльназ не без интереса наблюдала эту манящую своей таинственностью жизнь города. А совсем недавно он казался ей таким страшным и непонятно равнодушным.

Наконец Саадат повела девушку в небольшое, но хорошо обставленное кафе. Двое молодых господ, сидевших за столиком, приветствовали Саадат. Окинув Гюльназ странным взглядом, они переглянулись.

— Готовите к полету новую голубку?! — сказал один из них, обращаясь к Саадат.

Гюльназ от этих слов бросило в жар.

— Ждем вас вечером, — с улыбкой ответила им Саадат.

— Мерси… Гамарбану-ханум…

На этом их разговор прервался. Но Гюльназ поразило новое имя, которым молодые люди назвали Саадат.

— Мое настоящее имя Саадат-ханум, — поспешила разъяснить Саадат, от которой не ускользнуло удивление Гюльназ. — Но иногда меня зовут и Гамарбану-ханум. Это мое второе имя. Ты подожди, и у тебя скоро будет второе имя… — При этих словах она рассмеялась.

— Поедем домой, ханум, — робко предложила Гюльназ, чувствуя, как растут в ней беспокойство и страх. — Мама будет ждать.

— Зачем тебе торопиться, милая? Мы еще в гости зайдем. Наши родственники пригласили нас к себе по случаю женитьбы моего сына. И Эрбаб, наверное, ждет нас там.

Гюльназ хотела что-то, возразить, но не решилась.

Сев в фаэтон, они снова стали кружить по нескончаемым улицам и переулкам города. Наконец Гамарбану привезла ее к дому, огороженному большим забором. Здесь был сад, цветник, бассейн.

Взяв Гюльназ под руку, Гамарбану ввела ее в залитый ослепительным светом салон.

— В нашем цветнике появился новый соловей, — воскликнула она. Знакомьтесь, господа.

За большим столом, уставленным всевозможными яствами и напитками, сидели крикливо одетые женщины и мужчины. Смеясь, они приветствовали вошедших.

— Да здравствует новый соловей!.. — Ханум, пожалуйте сюда!..