НАТАН. Расследование в шести картинах

— Чувствуете? — спрашивал он, не сводя с Натана завороженных очей. — Кипа преображается русскими энергиями. Теперь она заодно с самоваром и лаптями. В русском котле переплавляется все чуждое и на наших глазах становится отечественным. Чуете? Прямо сейчас и здесь творится истинно русское!

Прихожане чуяли. Они готовы были поклясться, что над головой Натана сияет нимб. Но это было преувеличением, или, вернее — массовым предвидением. Полноценный нимб засияет позже. Ведь он еще не приступил к исполнению своей исторической роли. Потому над головой Натана пока что сияла лишь половина нимба.

Запрет, запрет, запрет!

В глубинах самовара было выпестовано одно из самых мощных политических движений наших дней. Здесь, делая селфи в лаптях и кафтане, а также позируя еноту для периодических изданий, Натан тщательно продумывал алгоритм дальнейших действий.

Перемена в политической судьбе Натана произошла, когда он произнес антиамериканскую проповедь, и она была мгновенно разнесена по всему русскому миру.

— Надо ли побывать в Америке, чтобы ее возненавидеть? Так спросил меня вчера один пытливый юноша. Дети! Не стремитесь туда! Едва лишь увидите их землю, как только увидите людей — погаснет Америка как русская идея! Не колумбами же вы туда поплывете, а русскими рыцарями добра! А разве можно им созерцать Америку? О, страшитесь, братья, страшитесь утратить идеал, пусть даже и идеал ненависти, ибо — открою тайну — без идеала ненависти не будет у вас идеала любви! Ведь и любящие Америку, и ненавидящие ее, в большинстве своем, мною так любимом, никогда в ней не бывали! О, Америка — великая фантазия нашего народа! Не дайте ей угаснуть от столкновения с реальностью! А когда вы, дети, встанете во главе страны, сделайте все, чтобы закрыть границы, дабы воссияла идея Америки во всей чистоте и силе, воссияла и не погасла! Ведь те, кто побывал там, это люди с померкшим взором: они явились оттуда с жаждой жрать и побеждать, но без великой идеи. Запрет, запрет, запрет!

— Запрет! — вторила паства, и семеро мужчин, во время проповеди Натана испытавшие антиамериканский катарсис, порвали заграничные паспорта и обнялись, освобожденные от ереси туризма. Глядя на просветленных антиглобалистов, Натан умилился и произнес одну из самых проникновенных проповедей, обращенных, разумеется, к юношеству:

— Есть лишь одно чувство, которое нельзя утолить: чувство любви к Родине. Чем больше пьешь из этой чаши, тем более жаждешь. Юноша! Все пройдет, женские лица мелькнут и исчезнут, и даже самое любимое померкнет, иссякнет его сияние… Появятся дети и выпорхнут из твоего гнезда; ты станешь сед, утратишь зубы, мысль твоя ослабеет и одряхлеют чувства, но! Если ты не дашь угаснуть любви к Родине, она и спасет тебя, она и укроет от всех несчастий, что прямо сейчас готовит тебе жизнь.

Если ты, юноша, не обладаешь душой такого размаха, чтобы вместить там веру в Бога, не отчаивайся! Посмотри на свою землю, на свой народ, посмотри с любовью — и ты узнаешь, что такое бесконечность, ты станешь свидетелем и соучастником чуда. Ты причастишься вечности и начнешь сознавать нашего Бога, ведь это Он сотворил страну, которую не исчерпать словами, не понять разумом, не вместить ни в одно сердце…

И если тебе математически, непреложно и неопровержимо докажут, что неправа Россия, что истина в другой земле, что там живут правые, а здесь неправые, юноша! Оставайся с Россией, а не с истиной. Да, здесь — личина зверя, но под ней — любовь совершенная! И кто не чувствует этой тайны, недостоин называться русским…

Некоторые тихо плакали.

— Здесь! Лишь здесь обитает Господь! — кричал Натан Самоварец, и преклоняли колена последователи, счет коих пошел на сотни тысяч, ведь Эйпельбаум дал согласие на онлайн-трансляцию своих проповедей. И сейчас их можно найти на ютьюбе. Эйпельбаум назвал их «Амбивалентные проповеди Натана богобоязненного, но дерзкого».

Во время проповедей он страстно призывал всех в прошлое, и люди разумные ломали головы: ирония это или святая вера? Пока разумные размышляли, Натан овладевал некрепкими умами: «Очень скоро, мои милые, мы отправимся в наш идеал, в нашу обитель, в наш райский сад! Старообрядческий и петровский, советский и царский — он ждет нас, он к нам взывает! В дерзкой мечте соединим мы все наше прошлое и устремимся туда всем народом! Сквозь тернии прорвемся мы в век золотой Екатерины и золотого Ленина! За мной! Как там хорошо! Там все сияет! Сияет!..»

Тугрик, овладевший искусством монтажа, создавал великолепные видеоэффекты: в конце проповеди Натан утопал в божественном сиянии.

А в одну прекрасную ночь, закончив монтаж очередной Натановой проповеди, Тугрик вышел на балкон, и из него начали вылетать депеши.

Они летели в здание ФСБ на Лубянке. Енот телеграфировал, енот уведомлял, енот предупреждал и рекомендовал.

И на самом верху было принято «решение о призвании Натана».

Хаос благоденствия