Научи меня бегать по воде

– Держись, немного осталось, – взбодрила Катя, взяла её за плечи, немного встряхнула, а затем обняла и прошептала на ухо,– всё будет хорошо, постарайся не «спалиться», завтра позвони, деньги отдам.

Земля плыла под ногами. Сфокусировав взгляд на дверной ручке, Аня двинулась вперёд по мысленно проложенному коридору. Рука, словно сквозь полупрозрачную мглу, потянулась к ручке. Но калитка неожиданно распахнулась, и яркий свет ослепил глаза. На пороге стоял взъерошенный, озверевший отец и светил фонарём, встроенным в телефон.

– Явилась наконец-то! – язвительно-злобно взревел он.

Схватив дочь за воротник футболки, он почти волоком затащил её в дом. Аня, как обмякший щенок, поддалась силе родителя.

В центре ярко освещённого зала на обшитом кожей белом диване сидела заплаканная мама. Дарья Михайловна, ухоженная сорокалетняя женщина, аккуратно промакала белоснежным платком глаза, стараясь не вонзить в них длинные, острые перламутровые ногти с шеллаком.

– Иди мойся и спать, завтра будем разговаривать!

Отец закинул дочь в ванную комнату и захлопнул дверь.

– Вот, полюбуйся, кого ты воспитала! – ткнул он Дарье Михайловне,– подумать только: в пятнадцать лет так напиваться, а кто из неё вырастет? Это ты виновата: сюсюкаешься с ними, на – получи отдачу!

Мама молчала, прикрыв лицо руками. Евгений Петрович не успокаивался: «Веди её завтра к врачу, пусть проверит, девственница она или нет, я не хочу до пятидесяти лет дедом стать и засранные пелёнки стирать, у меня работа, бизнес, в конце концов, вы только используете меня», – всё лил и лил злобные тирады отец.

На шум из спальни вышла заспанная вислоухая дымчатая кошка; переводя взгляд то на отца семейства, то на хозяйку, она так и не поняла, чем вызван шум, потёрлась о ноги Дарьи Михайловны, но, не получив взаимной ласки, поплелась в укрытие.

Из ванной комнаты донеслись жалобные, пищащие крики непутёвой дочери, и мама мгновенно ринулась спасать своё «сокровище».

Отец глубоко вздохнул, всплеснул руками и вышел на балкон курить. Несмотря на поздний час, Артёма ещё не было дома: парню уже исполнилось девятнадцать, и частые «неночевания» уже не вызывали никаких отрицательных эмоций.

Ближе к одиннадцати ночи в доме всё затихло, погас свет, только фонарный свет проникал сквозь полупрозрачные портьеры и рассеянно освещал комнату. Евгений Петрович не спал – лежал на спине и смотрел на пёструю картину с ромашками. Вдруг во дворе хлопнула калитка – пришёл сын. Отец слушал, затаив дыхание. По шагам он понял, что сын не совсем трезв; на кухне громко звякали стаканы и громыхали крышки от кастрюль, при этом отпрыск громко комментировал свои действия матерными словами. Сердце отца бешено заколотилось, но встать он не решился. Так и не уснул до утра. Когда солнечный свет залил комнату, отец всё лежал на постели, в груди что-то жгло и покалывало, но разговор с дочерью и сыном откладывать нельзя. Он медленно встал, аккуратно засунул ноги в кожаные коричневые тапочки и, пошатываясь, поплёлся на кухню.

В доме, где царили идеальная чистота и комфорт, стоял тяжёлый, тошнотворный запах перегара. Лицо отца скривила мучительная гримаса, мысли, как черви, стали больно копошиться в голове; ему хотелось собрать чемодан, рвануть в аэропорт и улететь подальше от дома. Возможности позволяли, а вот совесть и ответственность – нет. Надо подобрать слова, сформулировать убеждения, «настроить» выражение лица…

Он включил стеклянный электрический чайник с подсветкой, сел за стол и стал бессмысленно смотреть, как закипает вода. Около ног почувствовал мягкое прикосновение – кошка тёрлась и громко мурлыкала. Пинок – и кошка с визгом летит прямо в мусорное ведро.

На шум вышла Дарья Михайловна, розовощёкая и с опухшими нижними веками глаз. Она присела на край табуретки и с жалобным видом посмотрела на мужа.

– Женя, я прошу, пожалуйста, будь помягче с детьми. Понимаешь, если сейчас ты поступишь грубо, то дети отвернутся от нас и «закроются» навсегда. Давай выясним, где она была, с кем, может, она ни в чём не виновата. Ей нужны поддержка, понимание.

– А, я думаю, что ей сейчас нужен ремень! Пока силы у меня есть, на Тёму уже не хватит. А ты начиталась своих книг по психологии и думаешь, что так и надо. Дети разные, и к каждому нужен свой поход. Уверен, что нашим нужна физическая сила; жаль, что я раньше был таким мягкотелым, да и работы невпроворот. Думал, ты, грамотная, с высшим образованием, сможешь воспитать детей, да ошибся. Ты только на словах такая правильная. А результат? Где результат твоих рассуждений? Вот он, налицо: дочь – проститутка, сын – алкаш!

– Ты преувеличиваешь, Женя.

– Я преувеличиваю? Да я в их возрасте уже пахал как лошадь, поэтому и стал человеком, а они – дармоеды! У Артёма когда сессия? Почему не готовится? Почему таскается по ночам? А Анька еле школу на «тройки» тянет. К репетиторам хоть ходит? Или я только «бабки» отстёгиваю, а толку не вижу? Что за ерунда: один-единственный выходной за неделю – и столько нервов, меня всего трусит. Вот лишу вас средств – будете знать; заведу любовницу и укачу в Сочи!