Навстречу приключениям

– Серьёзно, Гейб? – сказала Инжир, и Милтон с облегчением снова увидел на её лице крошечную улыбку.

– Должно быть, именно поэтому ты так понравился кенгемурам, – со вздохом произнёс Рафи. – Ты практически один из них.

Похоже, лозу удовлетворило признание Гейба. Она снова разошлась, и ребята прошли дальше, к следующей стене из растительности.

Когда они дошли до нового слоя, некоторое время все молчали. Милтон знал, что для того, чтобы пройти, им нужен ещё один секрет, и понимал, что высказаться нужно ему, потому что Инжир наверняка была не в настроении делиться секретами.

Но он этого не сделал. Как бы храбро он ни вел себя на берегу реки, он чувствовал себя решительно не таким смелым теперь, когда думал обо всём, чего не знали его друзья, обо всём, что он должен был им рассказать.

Он испытал облегчение, когда рядом с ним вперёд вышла Инжир.

– Какое-то время я вообще не была уверена, что когда-то захочу снова завести друзей, – сказала она. – Но теперь я знаю, что мне просто нужно было найти правильных людей.

Она улыбнулась Гейбу, затем Рафи и наконец Милтону. Милтон ответил ей лучезарной улыбкой, а лоза зашелестела, отодвинулась, и дружелюбные листочки замахали, а маленькие цветочки распустились крошечными белыми вспышками, словно звёзды, появляющиеся на вечернем небе.

А затем Милтон увидел впереди ещё лозу.

Желудок у Милтона сморщился, как Тыедобный плод на солнце. Малюсенькая, крошечная часть его шепнула ему слова Инжир: «Какой смысл иметь друзей, которые любят тебя, только когда ты счастлив и всё делаешь правильно?» Может, она будет его любить, даже если он многое сделал неправильно?

Или, может (наверняка), он снова будет отброшен на территорию Птичьих Мозгов.

Как бы там ни было, пришло время раскрыть эту правду. Друзья протянули ему руки, и пора ему тоже протянуть им руки в ответ.

– Я хочу сообщить шокирующие известия, – объявил он, сосредоточив взгляд на лозе и только на лозе. – И надеюсь, после этого мы всё ещё сможем остаться друзьями, – он глубоко, судорожно вздохнул. – На самом деле я не работаю на Три-Ф. И моё настоящее имя не Морской Ястреб. Милтон, – он поднял подбородок, выпятил грудь и провозгласил: – Меня зовут Милтон П. Грин.

Позади Милтона П. Грина воцарилась тишина. А затем раздалось фырканье.

Он развернулся и увидел, что Рафи качает головой и ухмыляется. Гейб тоже широко улыбался, хоть и выглядел несколько озадаченно. Какое выражение лица было у Инжир, Милтон не знал, потому что совершенно намеренно не смотрел ей в лицо. Он ещё не был готов к её вердикту.

– Что смешного? – потребовал ответа Милтон. – Вы не шокированы? Вы не в ярости? Я объявил себя лжецом. Шарлатаном. Мошенником.

– Я так и знал! – воскликнул Рафи. – Знал, что ты слишком мал, чтобы работать на… да хоть на кого. Плюс у тебя неоново-зелёный бинокль с мультяшными чайками.

– А я не знал, – подал голос Гейб. – Я всё это время считал тебя пиратом.

Наконец Милтон набрался мужества встретиться взглядом с Инжир.

– Ты тоже знала, Инжир? – спросил он, задаваясь вопросом, настал ли тот момент, когда он провалит свой рестарт. Прежде чем она успела ответить, он зачастил: – Я не хотел лгать! Ну, то есть, я хотел солгать. Я сделал это вполне намеренно и знаю, что был неправ. Но у меня просто… у меня просто выдался худший год в жизни. Это был Самый Совершенно Ужасно Кошмарно Гнусно Гадчайший Год Всех Времён, и я хотел… хотел немного побыть кем-то другим. И всё вышло как нельзя лучше. Морской Ястреб нашёл путеводитель, спел Стоногу, забрался на Дерево вражелюбия, спас тебя и вообще!

Инжир взметнула брови аркой, но не очень высоко. Она обняла Милтона рукой за плечи.

– Это всё сделал не Морской Ястреб, чудик, – сказала она, прижимаясь лбом к его лбу. – Это сделал ты. Это было твоё приключение, Милтон П. Грин.

У Милтона внутри всё превратилось в невиданный ранее винегрет. Ему было больно и приятно. Он испытывал нечто гадкое и выдающееся. Он каким-то непонятным образом чувствовал всё и сразу.

И разве так было не всегда?

– Я верю, – сказал он, – что ты говоришь правду.

Глава 63

Наши статуи

Лоза Тайноявия разошлась в последний раз, и баньян почему-то оказался таким же, как вчера. Заросли морского винограда, колышущиеся на ветру, тоже остались теми же, как и поле, заросшее дикими цветами, и пальмы, когда все четверо бок о бок (и ещё раз бок о бок) шли мимо них.

Туристические ботинки Милтона совсем не успели просохнуть, и когда они дошли до галечной пляжной дороги, он остановился, чтобы скинуть их. Носки у него тоже были насквозь мокрыми и воняли так ужасно, что его затошнило, когда в нос ударил их запах. Походная одежда у него была влажной, а рюкзак – тяжёлым и намокшим.

Ведь он побывал под водой, и Милтон вдруг понял, что…

– Моя приставка! – воскликнул он. – Морской Ястреб!

Он скинул рюкзак, упал на колени и открыл молнию. И вынул оттуда водонепроницаемый мешочек, а из него свою приставку, и…

Она оказалась сухой.