Не от мира сего-4

Второй выстрелил, но допустил перелет.

Третий, старательно выверив обслюнявленным пальцем направление ветра, сделал какую-то поправку, на взгляд лива - чересчур по-пижонски, чтобы все видели его мастерство, дернул тетиву, но попал в самый краешек лезвия. Зрители, они же батиханские подданные, усердно захлопали в ладоши. Тут же прискакал распорядитель турнира.

- Стреляем в трех дисциплинах: на меткость, на силу и на движение.

- На движение - это как? - удивился Добрыша.

- Выпустят утку, либо голубя, либо дятла какого-нибудь - и стреляй в него пока не посинеешь, - быстро проговорил третий стрелок, тот, что пижон.

А Василия все не было. Он никак не мог сыскать ни свой, ни коллеги дорожный лук. Надеясь, что провожатые не будут столь щепетильны и у него появится возможность раздобыть у кого-нибудь на постоялом дворе подходящий инструмент, Вася облажался. Его вели чуть ли не под уздцы, то есть, конечно же, под локти. В повозке ничего не было, но обвинять одноухого хозяина в недосмотре за имуществом постояльцев было никак нельзя. Вообще нельзя было подымать шум.

Но тут прибежал юный гонец и сообщил, что с луком все улажено, и вот-вот парни начнут стреляться. Василия сразу же поволокли обратно, но к первой стрельбе они все же не успели.

Добрышу поставили к барьеру в последнюю очередь. Успешные выстрелы батиханских стрелков должны были оказать психологическое воздействие на ливонца и заставить того пульнуть в "молоко". Стреляли все по тому же ножу, воткнутому в колоду, только для пущей важности лезвие развернули вдоль. Стрелы тоже по такому случаю выделили особые - без стального наконечника, с утолщенным деревянным оголовком.

Местные стрелки отстрелялись удачно, у каждого из них стрела чиркнула по ножу и срезала со своих древков по щепке. Это очень впечатляло. Батя-хан удовлетворенно кивнул головой. Все холуи в рясах сразу же принялись мотать своими головами, как лошади, и прищелкивать при этом языками, как птицы-щеглы.

Настало очередь Добрыши. Он проверил, как сбалансирована стрела, удовлетворившись испытанием, встал наизготовку. Насколько он успел заметить, стрелки, пробуя его лук, вели себя по-разному. Первый натянул тетиву до носа, второй - до уха, а третий чуть отклонил стрелу с поправкой на ветер. Поэтому Никитич довел натяг до щеки и прицелился аккуратно в нож, не отклоняя положение ни на йоту. Сделал глубокий вдох и отпустил тетиву. На всякий случай выждал некоторое время и только после этого наклонил лук. Бывает, что торопливость в опускании оружия ненароком меняет направление полета стрелы. Сейчас это было крайне нежелательно.

Он угодил точно в лезвие, древко аккуратно располовинилось, и обе половинки обвалились тут же, как на выставке.

Зрители замерли. Выстрел был хорош, что и говорить. Но как выявить победителя?

- А вы взвесьте куски стрел, у кого ровнее всего по весам - тот и есть самый меткий, - сказал подошедший Вася. Он был несказанно рад, что Добрыша нашел выход из ситуации с луком.

Впрочем, и на выпуклый стрелковый глаз было очевидно: выстрел Никитича превратил одну стрелу в две. Знай наших!

Принесли весы, и те выявили верный глаз и твердую руку у пижонистого стрелка. Василий растолкал весовщиков и сам занялся промерами. Он указал на победителя: Добрыша. Попы разгорячились, уперлись и накинулись на Казимировича с обличающими словами, по которым предмет дискуссии очень далеко удалился от стрелкового искусства.

- Сам дурак, - кричали попы.

- Ух, я вас, - отвечал им Вася.

Склока нарастала, как морской прилив в полнолуние. Под этот мирный звук Батя-хан даже задремал, но вовремя спохватился:

- Итак, - сказал он, качнувшись всем туловищем. - Кто вышел победителем?

- Соревнования продолжаются, - ответил, поскольку можно елейно, распорядитель. - Наши, конечно, опережают ливонцев, но впереди еще две стрелковых дисциплины.

- Давай, давай, побыстрее управляйтесь - не до вечера ж нам томиться! - сказал Батя-хан и опять нахмурился.

Стреляли на силу. Мишенью служила какая-то жердь из твердых пород деревьев, вероятно - дубовая. Стрелы были с тупыми свинцовыми наконечниками. Василий тут же их всех взвесил, обнаружил подлог и показал кулак распорядителю. Тот спрятался за camerlingo.

Жердь установили на двести шагов, перед ней подвесили кольцо, свободно вращающееся из-за движения воздуха и магнитного поля Земли. Размер подвески был с кулак, который с такой дистанции очень плохо просматривался.

После каждого выстрела мишень приходилось менять, так как никто не мазал, а она, следовательно, расщеплялась. Кто круче ее повредил - тот и чемпион. В центр кольца умудрился попасть только пижон. Его выстрел наделал много опилок и щепок.

Добрыша опять решил стрелять без поправки на ветер: лук был столь резок, что скорость полета стрелы превращала отклонение от линии выстрела в мизер, которым легко можно было пренебречь. Но натягивать тетиву пришлось всерьез, до уха, даже - за ухо.