Не только силой оружия и количеством войск

Из этого следует, что в конце 30-х и начале 40-х годов органы управления артиллерией Красной Армии испытывали серьезные затруднения в организации управления артиллерией дивизии, корпуса, армии. И это оставалось серьезной проблемой у артиллеристов на протяжении всего первого периода Великой Отечественной войны. Следует отметить, что начальник артиллерии Красной Армии Н.Н. Воронов много сделал для подготовки артиллерии с 1937 по 1940 год, но за год до начала войны было ликвидировано управление начальника артиллерии РККА и Воронова назначили заместителем начальника Главного артиллерийского управления по боевой подготовке артиллерии. «Но что это была за должность! – С возмущением вспоминал маршал артиллерии Н.Д. Яковлев. – При этом заместителе начальника ГАУ существовало лишь небольшое отделение боевой подготовки… Словом, это был возврат к старому, не оправдавшему себя методу руководства»[123]. И это сказалось самым негативным образом на подготовке артиллерии. Н.Н. Воронов на посту начальника артиллерии РККА активно занимался повышением уровня артиллерийских командиров и начальников в управлении огнем подчиненных частей и подразделений. Организационно-штатные преобразования значительно понизили его возможности по руководству артиллерией РККА.

Вне всякого сомнения, умелое и своевременное массирование огня артиллерии на опасных направлениях в приграничных сражениях могло бы сыграть значительную роль в отражении агрессии противника.

Удар огромной силы уже в первый день войны расколол фронт советских войск. К 12 часам 4-я танковая группа врага пробила брешь в обороне на стыке 8-й и 11-й армий. Наибольшего успеха противнику удалось добиться в полосе 11-й армии. Она прикрывала фронт протяженностью более 140 км (от Юрбаркаса до Капчямиестиса), защищая каунасское и вильнюсское направления. Застигнутые врасплох ее соединения и части не смогли оказать организованного сопротивления.

Лучше, чем остальные, оказался подготовленным 16-й стрелковый корпус генерал-майора М.М. Иванова. Еще в мае 1941 года личный состав корпуса оборудовал полосу обороны: были отрыты окопы, ходы сообщения, оборудованы деревоземляные огневые точки, на некоторых участках установлены проволочные заграждения.

К 22 июня командир корпуса своим решением, в отличие от других, выдвинул на огневые позиции часть артиллерии, организовал управление ею и приказал выдать артиллерийским полкам снаряды. Именно поэтому немцы не застали врасплох батальоны прикрытия, размещенные на границе, им оказала своевременную поддержку артиллерия, что в значительной степени содействовало укреплению обороны соединений и частей корпуса.

Во время отхода войск 11-й армии, противник сумел захватить два моста в Алитусе и один в районе Меркине. «Для 3-й танковой группы, – писал Гот, – явилось большой неожиданностью то, что все три моста через Неман, овладение которыми входило в задачу группы, были захвачены неповрежденными»[124]. Тем самым использовав фактор внезапности, 3-я танковая группа первоначальную задачу – форсирование реки Неман – выполнила без строительства временных мостов и наведения понтонных переправ, что, безусловно, задержало бы ее дальнейшее продвижение.

В отчетных документах 3-й танковой группы столь быстрый успех ее действий, наряду с фактором внезапности, объясняется серьезными недостатками в управлении войсками советской 11-й армии. «Непосредственное управление войсками, – отмечается в отчете группы, – отличалось малоподвижностью, схематичностью. Отсутствовала быстрая реакция и быстрое принятие решений в связи с меняющейся боевой обстановкой. Ни один войсковой начальник не принимал самостоятельного решения уничтожать переправы и мосты»[125].

В целом оценка, сделанная противником, отражала фактическое положение дел в 11 – й армии. Проводная связь, как основное средство управления войсками, была нарушена в первые часы боевых действий. Связь с фронтом с перебоями поддерживалась по радио, а с подчиненными соединениями практически отсутствовала, так как штабы не умели ее применять для управления войсками. Командующий армией генерал В.И. Морозов, не имея связи, не знал истинного положения и состояния войск, а потому не мог оперативно осуществлять управление ими.

После начала боевых действий командование фронта пыталось действовать по заранее разработанному плану прикрытия госграницы, но война уже внесла в него свои коррективы.

На первоначальную неразбериху в штабе фронта оказало влияние и то обстоятельство, что генерал-полковник Ф.И. Кузнецов вечером 21 июня 1941 года с разрешения наркома обороны находился в 11-й армии западнее Алитуса. Сообщение о начале войны застало его на пути в свой штаб.

Под давлением немецких войск советские войска везде отступили на 15–20 км. Штабы Северо-Западного фронта и 11-й армии из-за отсутствия устойчивой связи не имели сведений о местонахождении своих соединений, управление войсками было нарушено.

Командующий войсками фронта Ф.И. Кузнецов пытался организовать нанесение ряда контрударов по прорвавшимся группировкам противника.