Не властью единой

Да, это был Ляксей Корота, изгой и Мишин спаситель, приставленный нынче в плотницкую артель под пригляд Пимки Швырка.

– Ой, господине… едва ж не убили…

Михаил с юности не любил обезличенных глаголов. Все эти «ругали, убили, кормили» обязательно требовали уточнений. Даже обычное – «кормят хорошо» – немедленно вызывало вопросы. Кто кормит? За чей счет? И главное – с какой целью?

– Кто тебя едва не убил? Швырок? Или сам Сучок-мастер? – недоуменно вопросил Михайла. – Что ж ты такого натворил-то?

– Не, не, господине! – пловец замахал руками. – Не они, не.

Светлая бороденка его намокла и походила на паклю.

– Так кто же?

Корота затравленно оглянулся…

– Говори, говори, – с усмешкой скривился сотник. – Тут чужих нет. Да и спрятаться нам негде с тобой.

– Мефодий, новгородский гость, всерьез убить грозился, – парень истово перекрестился. – С ножом бросился. Едва убег! Сказал – достанет меня везде. И в Ратном, и в Турове… Вот я и…

– Мефодий? – Миша с удивлением вспомнил подозрительного буяна-купца. Этот вообще-то мог… – А с чего он к тебе привязался-то? Или ты чего натворил? Ну, говори, говори – чего я из тебя клещами вытягиваю? Сейчас прикажу обратно в реку сбросить ко всем чертям!

– Не надо в реку, господин! – Корота пал ниц. – Нет мне ныне убежища, окромя как при тебе. Прогонишь – сгину.

– Сгинешь, – согласно кивнул сотник. – Ну, так я жду рассказ. Да хватит уже на коленках стоять! Сядь, вон, на палубу. А рубаху можешь на борту развесить – просохнет. Солнце-то – вон.

Налетевший по реке ветер разогнал облака, в чистом ультрамариновом небе заблестело солнышко, и на душе сразу стало куда веселей.

– Сели мы с ним играть, – между тем поведал Корота. – Ну, с Мефодием… Он же и предложил… я в корчму заглянул, кваску испить с устатку. Костяшки бросили. Мне-то везло… я вообще – везучий. Вот, раз за разом и выигрывал… А купчина, когда дюжину монет проиграл, взъярился да на меня с ножом и бросился.

– Дюжину монет, говоришь? – Михайла взглянул на пловца с интересом. – И выигрывал, говоришь, несколько раз подряд… Да ты не шулер ли?

– Что, господине?

– Да честно ли ты играешь?

– Вот те крест! Ей-богу!

Парень истово перекрестился, но взгляд его вдруг вильнул, глазки забегали, так что Миша сразу и понял – врет! Точно – шулер. Ну, тогда уж тем паче – деваться ему некуда. Что ж… пусть будет здесь… Под приглядом.

– Ты, кроме как в кости играть да плотничать, что еще можешь-то?

– Готовить могу! – с надеждой отозвался Корота. – В артелях кашеваром, бывало, ставили. В корчмах подвизался тож.

– Повар, говоришь? Ладно. Вечером поглядим, какой ты повар.

– Я и на веслах могу!

– А вот это сейчас и проверим.

Почему сотник взял Короту, почему не прогнал? Наверное, из благодарности за собственное спасение. Да и так – нынче каждый человек был на счету. Тем более Короту уже проверили… да и под постоянным приглядом будет. Пусть… Особенно если повар… если не врет. А что шулер – так это его дело. Лишь бы своих не обыгрывал.

– Увижу в руках кости – лично удавлю!

– Спаси тя Господь, господине! Так я – за весло?

– Давай, марш.

Обрадованный парень тут же сменил одного из нанятых – невзрачного мужичка с рыжеватой бородкой. Да все нанятые казались какими-то невзрачными и на одно лицо. Впрочем, сотник к ним особенно не приглядывался, все нанятые уже были приговорены к смерти. Чтоб запланированный налет выглядел как по правде. Мерзко, но… иначе просто нельзя. Не поверят.

И все равно Михаил чувствовал себя виноватым перед этими несчастными людьми, старался меньше разговаривать с ними… Зачем? Когда знаешь, что их обязательно надо убить.

А Корота и впрямь ловко управлялся с веслом! Сразу вписался в темп, загребал сноровисто, без брызг и лишних усилий – любо-дорого было смотреть! Не соврал… хотя бы в этом.

Кстати, при нужде его тоже можно будет… того… Для пущего антуража.

Прищурясь, сотник глянул на солнышко… потом посмотрел вперед. Там, прямо по курсу судна, показался поросший редколесьем мысок.

Михайла повернулся к кормщику:

– Мыс видишь?

– Где кривая сосна?

– Ну да. Сейчас давай туда. Причалим.

Молча кивнув, кормщик – соплеменник Рогволда, хмурый варяг из Ладоги по имени Атли, – зычно прокричал команду:

– Левое плечо… загребай! Правое – табань. На мыс держим.

Что сразу же привлекло Мишу в парнях Рогволда – те никогда не задавали лишних вопросов. Получили приказ – выполнили. Или умерли, погибли. Настоящие воины, мать их. Варяги. Тимка как-то рассказывал, именно про таких боярин Журавль и говаривал – «правильные пацаны». Эх, Журавль, Журавль… Сан Саныч… Не привел Господь с тобой встретиться… ну, хоть с Юрком…

Мыс быстро приближался, уже можно было разглядеть кусты черной смородины, вербу, клонившиеся к самой воде ивы… и корявую сосну на пригорке.

– Туда вон держи… в камыши…

– Суши весла!

Зашуршали по бортам ладьи камыши и рогоз. И тут же выскочил вдруг из осоки странного вида отрок:

– Здрав будь, господин сотник. Ну наконец-то!

– И тебе не хворать, Войша… Залезай!