Не властью единой

– Что ж, друзья, – потерев руки, Миша плеснул в чарки стоялого медку, крепкого – градусов двадцать! – В основном все и решили. Теперь только детали обговорить. Ну и выпить за будущую удачу.

– За удачу! – поднял чарку варяг.

– За удачу!

Звякнул синий бокал.

Глава 5

Погорынье, август 1128 г.

– А ну-ко, поддай, Мишаня!

Миша и рад стараться: зачерпнул полный ковшик водицы со смородиновым листом, плеснул на раскаленные камни…

От духовитого пара на миг захватило дух!

– От и хорошо, – дед Корней Агеич махнул веником. – От и славно!

Парились нынче вдвоем с дедом – дело было тайное и пока что касалось только их двоих. Со всеми доводами сотника – ехать, но не доехать – Корней Агеич согласился, правда, при этом тяжко вздохнул:

– Трудно тебе придется, Мишаня.

– Так а куда денешься-то? – взяв веник, сотник хохотнул. – Жизнь – она вообще трудная.

– Ну-ко, давай-ка еще!

– Ох, деда! Любишь ты жару наддать. Уши уж в трубочку завернулись…

– Так на то она и баня! Не в холоде же сидеть. А жарко – так охолонись в речке.

Миша так и сделал – выскочил, распаренный, красный, да с разбега нырнул в речку, в омуток – ох, и хорошо же!

Поплавал, выбрался, уселся в предбаннике на скамейку, да – кваску!

Тут и дед:

– Квас пьешь? А ну, дай-ко… Эх, Миша, Миша…

Поставив крынку на пол, Корней Агеич сумрачно глянул на внука и снова вздохнул:

– Да поможет тебе Господь! Ишь, вороги какое дело удумали. В предательстве Лисовиных обвинить! Эх, знать бы кто…

– Узнаю, деда. Обязательно узнаю, – заверил сотник. – Вопрос времени. А его у нас мало. Коли уж взялись, так не отстанут.

– Я так мыслю, лешаков мог и главный их послать, Тороп, – дед уселся рядом, вытянув ноги. – Кузнечик говорил – гнида та еще!

– Да уж, – согласно кивнул Михаил. – Только главным-то Торопа никто не выбирал. Просто, когда боярин Журавль уехал, Торопа в охрану поставили. Вот он и заважничал, тихой сапой всю власть к рукам прибрал… Да, Тороп мог лешаков навострить, запросто. Власть свою показать да и нам подгадить. Тимка много про него рассказывал… все больше – недоброго. Эх! Так ведь Юрика так и не навестили! Как-то он там?

Дед повернул голову:

– Ты о ком? А! О парнишке-то убогом…

– Не убогий он! – взяв крынку, Миша мотнул головой. – Просто ходить не может.

– О-от! Я и говорю… Сожрет его Тороп! Съест и не подавится.

– Не, деда! – неожиданно улыбнулся сотник. – Не съест! Не так-то это просто. Многие в землях Журавля Торопа недолюбливают, Юрика же – наоборот. Гадить Тороп будет, но сожрать… не-е! Кишка тонка. Недругов своих побоится.

– Ну, хорошо б, коли так.

С Кузнечиком Миша переговорил еще утром. Конечно же втайне от всех, в том числе и от деда. Не надо, чтобы все знали… И так косятся: и Миша, и Тимка Кузнечик – парни необычные, и это бросалось в глаза. У Миши, правда, уже не особо, все же в возраст вошел. Шестнадцать годков – не шутка, да и выглядел сотник старше своих лет. Тимка же…

Про Юрика Тимофей тоже сожалел – что не съездили, не навестили. Собирались же в самое ближайшее время – и вот на тебе!

– Может, я один его навещу?

– Нет! Если только с дедом. И вообще, с Торопом этим осторожнее надо. Скользкий тип.

– Да знаю, что скользкий.

С тяжелым сердцем прощался со своими Михайла. Еще сам толком не представлял – как оно там сложится? Вроде бы продумано все неплохо… Но как пойдет? Всего ведь не предусмотришь.

Ладью Миша нанял еще в Турове. Точнее сказать, взял в аренду по протекции Рогволда. Скорее, это была просто большая лодка на дюжину весел – насада, однодревка с набойными бортами. На реке оно самое то, а по морям Миша ходить не собирался. Да и по реке-то недалеко, уж точно не до Киева!

С собою сотник взял полдюжины воинов – свиту. Все люди проверенные, верные. Десятник Архип, Златомир, Ждан, Вячко… и Велька с Ермилом. Опасно, конечно, ну да кому еще доверять, как не этим? Так всех и предупредил – честно и откровенно: мол, задание опасное, могут и не вернуться.

Кроме того, наняты были воины – гребцы, дюжина, по количеству весел, плюс один кормщик. Восемь гребцов и кормщик – люди Рогволда, еще четверых взяли с пристани – никому не надобных шпыней, за которых, ежели что, никто и не спросит. Взяли таких специально – чтоб потом убить. Для правдоподобности, при инсценировке налета. Миша хмурился, но понимал – так надо, иначе просто нельзя, не прокатит! Такие уж времена, человеческая жизнь ничего не стоит.

Дюжина гребцов, дюжина весел – по гребцу на весло. Ладейка небольшая – не ромейский дромон! С нанятыми оказалась морока еще по пути в Ратное: грести не умели совсем, хотя божились, что могут. Пришлось учить в пути.

Миша усмехнулся: хорошо хоть, своих, если что, можно посадить на весла, научились грести, еще когда в Царьград ходили.

Ночевал Миша у матушки, Анны Павловны. Ей про большую опасность намеченного плавания, уж конечно, не сказали, в тонкости не посвятили – так она ж сердцем почуяла! Ведь мать…

За ужином смурная сидела, понимала все, да с лишними расспросами не лезла – не женское это дело, в мужские дела встревать. Так тогда было. Впрочем, бывали и исключения.