Не властью единой

Добровоя быстро забралась в ладью… В мужских портах и рубахе – вылитый парень! Тем более редковолосая, с плоскими лицом и маленькой грудью… Некрасивая… Хотя кое-кто ее уже такой не считал.

– Воя! – узнав, обрадованно воскликнул Ермил. – Ты… ты с нами?

– С нами, с нами… – Михайла хохотнул и приказал тотчас же отчаливать.

Что тут и делать-то? Кого надо – забрали.

Парни из младшей стражи встретили старую знакомую радостно – эта девчонка давно заставила всех себя уважать. Да все и знали – обузой не будет.

Аккуратно положив котомку на палубу, Добровоя сверкнула глазами:

– Ну, кого на веслах сменить?

А ведь, похоже, гребцы и кормщик так и принимали ее за парня!

Сотник покачал головою – не дело! Все равно ведь узнают…

– Это – Добровоя, а для кого-то – Войша. Девица справная, умная, работящая. И ратному делу – способная.

– Так что с веслом-то?

– Не, Войша, отдыхай пока. Вон, на нос, к Ермилу с Велькой иди. По сторонам поглядывайте.

– Слушаюсь, господин сотник!

Старая морская примета: женщина на корабле – к беде, в эти суровые времена еще не вошла в правило. Да и женщины были разные… иные, как Добровоя, – ничем не хуже парней. Верная, умная, испытанная… Из вполне зажиточной и влиятельной семьи – не какая-нибудь там побирушка!

Только вот как раз в семье-то начались нелады в последнее время! Как вошла девица в женскую силу, так и решили ее замуж отдать. А что? Самое время! Тем более работящая девка, справная. А лицо… с лица воду не пить. Да и титьки со временем вырастут… наверное… может быть… Короче, пора женить.

Как раз и жених объявился. Немолод, правда, уже, лысоват, толст… Так и невеста-то – не красавица! Стерпится – слюбится, кто когда молодых спрашивал? Сказано замуж – пойдешь. А не хочешь – заставим. Тут главное дело – не отдельная личность, и даже не большая семья – род! Жених-то хоть и вдовый, однако ж богат! Рощица у него – князем подарена, еще и заливные луга, и стада. Луга-то как раз к землям Унятиных примыкают. Породнится б да земельки вместе свести – то-то было удачно!

Сказано – сделано. Вот и снюхался старшак, дед Егор Унятин, с женихом-вдовцом, Гостятой Укрюповым сыном Синювиным. Две дюжины дойных коров у Гостяты! Еще нетели, телки. Быки… Большое солидное стадо. Дюжина лошадей. Козы с барашками есть, птицы всякой бессчетно, опять же – земля. Да, и людишки – тоже! Холопов обельных – с пол-сорока душ, челяди обоего полу – с дюжину да закупов – окрестных селян – сорок и два! Завидный жених, чего уж.

Вот молодую и сговорили. Без нее, конечно, – с глазу на глаз. Дело решили побыстрей спроворить – на неделе уже и сватов ждать, а уж по осени свадьба.

Вот с такой вот бедой и пришла к сотнику Добровоя. Знала уже о предстоящем походе, вот и попросилась в ватажку:

– Не нужен мне этот чертов старик! Лучше руки на себя наложу…

– Ну, ну, Войша… ты уж не переживай так-то…

Ссориться с влиятельным кланом Унятиных Мише тоже было не с руки. Тем более – в столь сложное время. Вот и сговорились – пусть Добровоя приходит, на время от сватовства скроется, а там… а там видно будет. Может, жених от старости помрет, может, дед Егор передумает… Всяко бывает!

Добровоя – своя! А своих бросать нельзя. Наоборот – всячески помогать надо…

Вот сотник и решил – помочь. Об отказе речи не шло вообще!

– Ты, Воя, вроде как сама убеги… А мы уж тебя приветим. Мысок с корявой сосной знаешь?

Уселась на носу Добровоя, глазами по сторонам – зырк! Слева от нее – рыжий Велька, чуть впереди – Ермил.

Вот к Ермилу-то Войша и придвинулась, шепнула:

– Мне подарок твой глянулся дюже.

Отрок покраснел. Хорошо – смуглый, не так и заметно. Да и ветер – весь жар сгонит.

Резной – рыбьего зуба – гребень висел у Добровои на поясе, браслетик же – на руке. Все – подарки. На гребне – зверь дивный, шерстистый слон с бивнями, а браслетик в виде змейки с синими сапфирами-глазками.

– Хорошо, коли глянулся-то, ага… – смущенно заметил Ермил.

На ночлег пристали к берегу рано, часов в пять – еще солнце жарило-светило вовсю, правда, уже заметно клонилось к закату. Встали на приметной излучине – дожидаться попутный караван, ибо одной ладейкой дальше было плыть весьма небезопасно. Именно так рассуждали бы обычные путешественники… А вот Михайло думал иначе. О попутном караване думал – тот должен был выйти из Турова как раз сегодня, а завтра к вечеру уже быть в этих местах. Так что Рогволду и его людям оставалась одна только ночь.

Ладью ладожанина сотник не высматривал – все уже было заранее обговорено. Здесь, на излучине, и было условленное место. Вообще-то, для корабельщиков неудобно – мели кругом, да и до родников-ключей далековато. А пить воду прямо из большой реки только кипяченую можно, это уже и тогда знали. Если хоть бы кто-то из нанятых на убой мужичков хотя бы раз в здешних местах на ладьях хаживал, так уж точно заподозрил бы сразу неладное, насторожился бы.

Эти же – нет! Наоборот, радовались – выкупались, натаскали для костра хворост да улеглись кверху пузом в траве – до ужина дрыхнуть. Рыбу воины-гребцы и сами ловили с удовольствием, так что пришлых никто не дергал.