Не возжелай мне зла

Приносят еду, мы откидываемся на спинки стульев, чтобы не мешать официантке расставлять тарелки. О’Рейли не спускает глаз с моего лица и ждет, что я отвечу. Беру нож и вилку, и вдруг я чувствую, что аппетит пропал напрочь. Чего не скажешь об инспекторе. Он с явным удовольствием уплетает свои мидии.

– Эдинбург – город маленький. Вчера вечером я отвозил младшую дочку домой, а у моей бывшей как раз был очередной званый вечер, и я случайно услышал, как говорили про вас. Там была и Кэрис Блейкмор, она кому-то рассказывала, что встречалась с вами и что вы ей все про себя рассказали. – Он смотрит на меня, ждет реакции. – Послушайте, я ведь сыщик. Я задаю вопросы. И не прошу за это прощения. – Он наклоняется ближе. – Роль будущего светила медицины играла Кирсти?

– Послушайте, я думала, вы прилетели сюда потому… – Господи, что я несу! – В полицейском участке я сказала вам все, а вы собрались предъявить мне официальное обвинение в том, что я вожу полицию за нос. Я принимаю это. Но добавить мне больше нечего.

– Даже без протокола?

– Да разве у вас бывает без протокола?

– Я могу забыть, что я полицейский. Честное слово. – Он кладет вилку и сцепляет перед собой пальцы.

Глаза его так близко, я невольно чувствую, насколько они обольстительны, кажется, я не выдержу и меня понесет… Я отодвигаюсь подальше от стола.

– Кстати, друзья зовут меня Шон.

– Знаю.

Чувствую, как сердце, словно птичка в грудной клетке, прыгает от счастья… Но и рассудка не теряю.

«Он хочет арестовать Кирсти, – нашептывает он мне. – Будь осторожна! Все это закончится для тебя очередной душевной травмой».

– Понимаете… Шон…

В бешеной схватке сердце и рассудок не хотят уступать друг другу, и я лихорадочно ищу компромисс.

– Перестаньте уже испытывать на мне свое обаяние и прочие мужские приемчики, – тихо говорю я. – Хотите мне понравиться? Если за этим стоит что-то еще, у вас ничего не выйдет.

– А я и в самом деле хочу вам понравиться. И за этим ничего больше не стоит, – невозмутимо отвечает он. – Думаете, я полетел бы на край света только затем, чтобы поговорить про Кирсти? Я примчался сюда, потому что вы мне нравитесь. И еще я подумал, что подальше от Эдинбурга нам будет проще разговаривать.

Сердце мое сразу тает, а рассудок вынужденно признает полное поражение… Помоги мне, Господи. Я уже надеюсь, что ему можно верить, что он не заставит меня страдать.

– Ну, хорошо, – медленно говорю я. – Я все скажу. Как человеку, а не полицейскому, договорились?

– Я внимательно слушаю.

– Ммм… Ужасная ошибка с Сэнди Стюарт серьезно подорвала мою уверенность в себе. Я всегда не очень высоко себя ценила, но, когда выучилась на врача, стала подозревать, что чего-то стою в этой жизни. – Делаю паузу; не хочется создавать впечатление, будто я жалею себя. – Думаю, потому что была увлечена Филом. Фил во многом полная мне противоположность. Он человек способный, уверенный в себе, он считает, что можно контролировать свои мысли и чувства и даже… собственные страхи. – Беру вилку и начинаю ковырять в тарелке. – Когда родился Робби, мне было нелегко, но я изо всех сил старалась выдержать, справиться. Я пыталась говорить об этом с Филом, но либо не получалось толково объяснить ему ситуацию, либо он не понимал или даже не хотел понять, как мне тяжело. Я стыдилась, чувствовала себя страшно одинокой, потерянной. Я любила своего ребенка, но душевное мое состояние было хуже некуда, вдобавок у меня появился ишиас, а это страшные боли. Чтобы справиться с ними, я попробовала марихуану и быстро привыкла к ней. Об этом узнал Фил и принял меры… Довольно крутые.

– Не проявил к вам никакого сочувствия… сострадания?

– Фил ни к кому не проявляет сострадания, – горько усмехаюсь я. – Только поймите меня правильно, он не такой уж плохой человек. Как отец, например, он просто замечательный, не то что муж. Он думал, после смерти Сэнди я продолжу карьеру, а материнство для меня не станет тяжким грузом, но, увы, все оказалось не так. – Я пожимаю плечами. – В общем, сейчас он пытается добиться совместной опеки. Робби уже почти восемнадцать, через несколько месяцев он станет совершеннолетним, и его это касаться не будет. Но Лорен еще только одиннадцать, и Фил хочет, чтобы она больше времени проводила с ним и с Эрикой.

– А сама Лорен что думает?