Небесный огонь

– Лекарь Гельдияр, – чуть громче раздалось в ответ.

– Зачем?!

Старик сел на ступень и устало вздохнул.

– Я не должен этого говорить, и, если бы не видел, что ты болен, я бы не сказал. Гельдияр возвратится и просверлит тебе череп, как нам. Это называется исследование для армии… Лекарь взял у нас из мозга недуг. Не всю болезнь, а только ту крохотную часть, которая при жизни убивала нашу волю. Он вводит ее сильным, здоровым людям. Тогда те становятся безвольными и выполняют все, что им прикажут. Велят терзать кого-то – будут терзать, велят убить – убьют. Слушаются хозяина, как собаки. Хозяин может руки безвольным выкручивать, в глаза плевать – им все равно. Из таких получаются лучшие воины… Со мною у лекаря вышло неожиданное исследование: мой покалеченный мозг внезапно заработал в полную силу. Ко мне вернулись угасшая память, думы и речь.

– Вас хоть кормят?

– О, нас кормят! – печально усмехнулся старик. – Потому что мы сами – корм. Умирая по одному, по двое в день, мы питаем собою Небыть… Скоро должны привезти пищу. – Он повел рукой на обитателей котловины: – Это единственное, о чем они помнят.

Пристально вглядевшись в лицо Нурговуля, старик воскликнул:

– Ты – сын Пачаки, брат Нерми! Она была здесь… В молодости я знал вашего отца. И о тебе слышал как о даровитом кузнеце, когда еще память мне не изменила.

Он задумался.

– Значит, Дэллик, это порождение бездны, позвал тебя не из-за хвори, а из-за твоего кузнечного дара. Ты слышал голос, сын Пачаки?

– Да.

Старик с удовлетворением кивнул:

– Голос Дэллика и меня позвал. Я не хотел идти, но тебе известно – мысли больных играют в прятки… Однажды я сидел пустой, как треснувший горшок, и голос четко зазвучал в моем необитаемом мозгу, где витали лишь ветер и недуг. Голос велел взять еды и повлек куда-то. По пути болтал не умолкая. Говорил, что я все равно скоро умру, а перед тем мне нужно познать радость свободы, которой я прежде был лишен. «Не только хворь связывала тебя по рукам и ногам, – убеждал он, – но и неволя лукавых понуждений, которые сдерживают человека среди людей и в себе самом. Ты познаешь настоящее счастье с теми, кто свободен в своих помыслах и поступках. Они делают все, что захотят, и никто не держит в узде их вольные души». Такая свобода показалась мне странной. Голос меня возмутил, и способность мыслить ненадолго посетила меня. Я начал спорить. Однако и любопытно стало. Я ведь тоже чуял, что скоро умру, и нисколько не боялся Долины Смерти… Дэллик собрал носителей Сковывающей болезни по всему Великому лесу. Потом приманил волосатых дикарей. Чучуны издавна завидуют людям, и Дэллик пообещал, что сделает их людьми… Он сумел улестить и мастеров. Этих – для особого дела. Обманул других, заворожил посулами всяких. «У вас не станет нужды мечтать о завтрашнем обеде, как о несбыточной удаче, в долине полно еды», – пел голос голодным и вел их гиблыми тропами. Дэллик и Гельдияр – лекарь к тому же воин – сколотили большую армию и подготовили ее к великой битве. После, вновь обратившись в думающего человека, я узнал, что те, кого созвали для невоенных целей, подневольны и рабствуют здесь, как никто в Великом лесу. Над ними владычествует злобный карлик без имени с лицом и телом младенца. Кого-то заставляет прислуживать воинам, остальные с колодками на ногах под присмотром чучун рвут для коней свежую траву за завалами там, куда весна пришла рано. В долине-то ничего не растет, кроме чертополоха да кровососущих растений. Теперь колодки с ног рабов наконец-то сняли. Войска во главе с Гельдияром ушли почти две седмицы назад. Остался только отряд дикарей. Чучуны на лошадях не ездят…

– Что делают в Долине Смерти мастера?

– Уже ничего. Их больше нет. Они работали в Котле. Придумывали новое оружие для убийства людей и расшатывания равновесия в мире. Мало кто из мастеров сам соглашался, когда всё – слишком поздно! – начинал понимать… Своим исследованием Гельдияр испортил многих искусников. Все безвольные мастера напрочь лишились драгоценных умений. Лекарь пытался провести другое исследование с ними: вставлял в головы камешки, хранящие призрак голоса Дэллика. Человек не может выносить его долго так же, как звуки и запах Котла. Предполагалось, что, замученные голосом, умельцы войдут в подчинение. Но они научились вынимать камешки. Лучшие мастера предпочли умереть в пытках, лишь бы не слышать ненавистного голоса.

– Откуда ты знаешь?