Читаем Неистовый Роланд. ПесниXXVI—XLVI полностью

110 Видя дважды в единый деньРодомонт себя при всех опозоренного -Государем, которого он без спору чтил,И возлюбленною дамою, — Не желает здесь больше ни ногой,Забирает из великого своего полчищаЛишь двух слугИ спешит вон из вражеского стана.111 Как тоскливый бык,[48]Уступив свою телицу сопернику,Бредет прочь от привычных пажитей,
Ищет дальних рощ, брегов, песков,Где мычать ему и полднем и полночью,А любовного буйства не избыть, — Так, смятенный скорбью,Удаляется отверженный царь алджирский.112 Было ринулся оружный РуджьерВслед врага и коня своего Фронтина,Но как вспомнился,Что обязан битвою и татарину, — Повернул с Родомонтовой тропы,Чтобы сведаться сталью с МандрикардомПрежде, чем приспеет король Градасс
О Роландовой ратовать Дурендали.113 Тяжко ему зреть скакуна,Уводимого зримо и безвредно,И он крепкий зарек себе зарок,Кончив начатое, отбить отъятого.А черкесский между тем Сакрипант,Не имев Руджьеровых помешательствИ о том же соревнуя коне,Быстро прочь по Родомонтову следу;114 И настиг бы, кого искал,Не случись ему в пути дивный случай,
Сбив с тропыИ замедлив до закатного часа.Он увиделДаму, павшую в сенскую волнуИ погибшую бы, не приди он помочь;Вмиг он в воду, выводит ее на сушу,115 Но едва собрался опять в седло — Глядь, коня его нет, как не было;Он вдогон, и гонял его до вечера,И настиг с немалым трудом,А настигши, уже и сам не знал,Как вернуться на путеводные тропы:
Двести мильИзбродил он, взыскуя Родомонта;116 Где сыскал, как бился, как был побитС превеликим себе урономИ остался без коня и в плену,О том скажется впереди; а покудаМоя повесть — о том, в каком пылуПротив дамы и государяОтъезжал от стана РодомонтИ какими словами клял их, едучи.

проклиная женский род.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности
Собрание сочинений. Т. 4. Проверка реальности

Новое собрание сочинений Генриха Сапгира – попытка не просто собрать вместе большую часть написанного замечательным русским поэтом и прозаиком второй половины ХX века, но и создать некоторый интегральный образ этого уникального (даже для данного периода нашей словесности) универсального литератора. Он не только с равным удовольствием писал для взрослых и для детей, но и словно воплощал в слове ларионовско-гончаровскую концепцию «всёчества»: соединения всех известных до этого идей, манер и техник современного письма, одновременно радикально авангардных и предельно укорененных в самой глубинной национальной традиции и ведущего постоянный провокативный диалог с нею. В четвертом томе собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах «Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.

Генрих Вениаминович Сапгир , С. Ю. Артёмова

Поэзия / Русская классическая проза