Нелюбимая

Бывшая любовница моего мужа не выглядела растерянной или удивленной, словно уже наперед знала, кого именно она сегодня увидит. Похоже, только Алина искренне ничего не понимала. Но и это тоже выглядело странным, учитывая, что именно сестра была со мной, когда я однажды увидела по телевизору Германа, который шел вместе с Ларисой в ночной клуб.

Я перевела непонимающий взгляд на Алину, надеясь отыскать в ее глазах не отстраненное пренебрежение, а что-то совсем другое, что-то, что сразу бы дало мне понять — сестра здесь совершенно не при чем.

— Всем добрый день, — радостно проговорила Лариса, усаживаясь за стол.

— Ты знала? — игнорируя прибывшую женщину, спросила я у Алины.

Чем дольше сестра молчала, тем сильней нарастало внутри меня колючее напряжение. Плевать на Ларису. Я ее не боюсь и по большому счету как-то уж всё равно на то, зачем она сюда пришла. Но Алина… К такому я совсем не была готова. Совсем. И, пожалуй, именно это выбило меня из колеи больше всего.

— Ну знала, — вдруг выплюнула сестра и с прищуром посмотрела на меня.

— Зачем? — язык усердно не хотел мне подчиняться, поэтому у меня получалось только выдавливать из себя краткие вопросы.

— Потому что мне уже осточертело то, как тебе всё преподносят на блюдечке с голубой каемочкой. Всё самое лучшее почему-то достается именно тебе. Хороший состоятельный муж, который носится с тобой, а ты его не любишь, деньги, пышная свадьба, ребенок. Ты ничего для этого не сделала. НИ-ЧЕ-ГО. А еще ходишь и вечно ноешь, чтобы тебя пожалели все вокруг, будто специально смеешься надо мной, говоря о том, какая ты вся несчастная. Не знаю, как так вышло, но Герман ради тебя на всё готов, а ты… Ты разбалованная, глупая девчонка, которая не заслуживает купаться в любви и роскоши, — Алина всё это говорила с такой неприкрытой злобой, ядом, что у меня даже мороз вдоль позвоночника змейкой скользнул.

Лицо сестры исказила маска жуткой ненависти и это сильно испугало меня. В голове образовался шум и как-то резко не по себе стало. Как же такое могло случиться? Я ведь никогда не думала о том, что Алина может мне завидовать. А чему собственно завидовать? С родителями у меня далеко не самые хорошие отношения. Последние несколько лет в роскоши мы не купались, так как у отца возникли существенные трудности на работе. Да, теперь у меня есть Герман. Он очень красив, успешен и действительно по праву может считаться мечтой многих женщин. Но я чаще с ним воюю, чем нежусь в ласке. Так чему же здесь завидовать? Но с другой стороны, посторонним людям ведь неизвестно всё это, вот и придумывают себе несуществующую модель идеальной жизни другого человека.

— Алина, да что с тобой такое? — я смотрела на нее и ловила себя на мысли, что больше не узнаю в ней своей сестры. Чужая женщина. — Это из-за выкидыша? Да? Я понимаю, тебе всё еще трудно смириться, но это же не значит, что нужно вот так себя вести.

— Дело здесь не в этом, — прошипела Алина. — Проблема вся в тебе, Арина. И меня бесит то, что я должна с тобой нежничать и улыбаться твоему счастью, только потому, что ты моя сестра. Иногда полезно побывать в той реальности, в которой живем здесь все мы.

— Думаешь, я живу в сказочном мире? Уж очень ты ошибаешься, Алина. Я тебя услышала и отчитываться или убеждать в противоположном не собираюсь.

— Правда глаза колит? А хочешь мы тебя обрадуем еще одной новостью, чтобы ты не вела себя так самоуверенно? — Алина заулыбалась, но эта улыбка едва ли была добродушной, а затем посмотрела на Ларису, которая всё это время тихо и спокойно слушала наш напряженный разговор.

— Я так понимаю, ты свято верила в то, что между тобой и Александром Ломовым что-то есть? — медленно спросила Лариса, как бы наслаждаясь всей этой ситуацией. — Так знай, Герман предложил ему деньги и Саша их с радостью принял с условием, что он больше в твоей жизни не появится. Вот теперь и живи с этим. Герману ты нужна в качестве инкубатора, а своему любовнику не нужна вообще. Должно быть, это мерзкое чувство абсолютной ненужности, да?

Я резко поднялась со своего места, крепко сжав в руках лямки своей сумки. В груди закружилось, будто в водовороте такое странное, болезненное чувство, что стремительно начало разъедать меня изнутри. Слёзы резко обожгли глаза, будто в них попал песок, но я не могла, просто не имела права дать слабину перед этими… людьми.

— Мне вас жаль, — спокойно, насколько это вообще было возможно сделать с раскуроченной от боли предательства грудной клеткой, проговорила я. — Две озлобленные женщины, которые ищут утешение в пускание яда. Никто не виноват в том, как вы живете. И вместо того, чтобы меня пытаться унизить, для начала создайте и сохраните свою собственную семью, — я схватила своё пальто и даже не надевая его, быстро вышла на улицу, где меня терпеливо ждал мой водитель.