Ненумерованные письма маркиза Кюстина

В связи с этим я задаюсь вопросом: а можно ли вообще воспитать из русского европейца? Гипотеза, которую я берусь отстаивать, утверждает – можно, но для этого, как только позволительно становится с медицинской точки зрения оторвать юного русского от материнской груди, тем более, когда возможно уже посадить дитя на горшок, его следует изымать из русской среды и передавать в европейский воспитательный дом, где только и можно сегодня приохотить русского и в политике к оптимизму и благодушию, отучив от скачки в Чингиз-хановой орде и запиранию в крепости страхов и подозрений Достоевского. Политический облик местности, где я сейчас нахожусь, хоть и не может никоим образом уподоблен быть европейскому, все же благодаря присутствию в лабиринтах власти людей вроде двух здешних Бараков и тесным их контактам с заокеанскими властителями вроде Барака третьего, американского, позволяет поставить уникальный эксперимент европейского окультуривания русского политического и государственного национального духа. Результаты мы сможем увидеть уже лет этак через 30-40, когда сменятся еще пару поколений выходцев русской Евразии.

Уже во второй раз упомянул я имя Аарона Барака в качестве одного из символов либерализма на ближневосточной арене, и это обязывает меня представить его более зримо и объемно. В пятилетнем возрасте, сообщает Википедия, он оказался в оккупированном нацистами Каунасе. Избежав гибели в литовском погроме, уцелев после «детской акции», в ходе которой были уничтожены все еврейские дети, спрятанный литовским крестьянином до прихода Красной Армии, в одиннадцатилетнем возрасте он прибыл в подмандатную Палестину, где после окончания школы поступил на юридический факультет университета в Иерусалиме. Вершиной его юридической карьеры стала должность Председателя Верховного суда, на которой ему удалось значительно расширить возможности судебного контроля над законодательной и исполнительной властями, особенно в сферах борьбы с коррупцией в высших эшелонах власти и соблюдения прав человека, в том числе на оккупированных территориях.

Будучи верным столь почитаемому тобою, Господи, принципу плюрализма мнений, считаю себя обязанным ознакомиться и с отзывом о нем в русских национально-патриотических кругах. Кому же и поручить это как не рекомендованному Инженером маяку русской прессы и уже знакомой нам г-же Гутиной. В ответ на запрос с сочетанием двух фамилий (Гутиной и Барака) Google предложил две статьи: «Н.Гутина. Спасибо Третьему рейху за нашу либеральную элиту» и «Н.Гутина. Вся боль квартирного вопроса, или Революция периферии».

В первой статье обосновывался тезис, согласно которому напасть левого либерализма на Ближнем Востоке имеет своим главнейшим источником бежавшую от Гитлера немецкую жидовню (этого слова, разумеется, нет в статье, оно вырвалось у меня под впечатлением от ее прочтения и под влиянием презрительного отношения самой г-жи Гутиной к политкорректным эвфемизмам).

«Прежний председатель Верхового суда Аарон Барак (также имеющий корни в немецкой культуре)…», –

так с уже знакомым тебе, Господи, бесстрашием извлекает г-жа Гутина немецкие культурные корни судьи из его каунасского детства при Третьем рейхе –

«…объявил, что предметом судебного разбирательства может стать буквально все – в том числе и действия армии и отдельных военных. Создалась ситуация, при которой офицер должен думать, не обзавестись ли ему адвокатом, прежде чем отдать приказ. Даже если речь идет о защите собственной жизни и жизни солдат».

Со слов Инженера я понял, что в большой местной прессе, действительно, нередко вспыхивающие на эту тему дискуссии вскрывают тяжелое противоречие между возможностями взвешенного многомесячного рассмотрения ситуации опытными юристами и решением, которое в доли секунды должен принять молодой командир или солдат и от которого зависят жизни людей по обе стороны конфликта. Но и пожилой, консервативный, всегда выступающий на телевидении в защиту военных журналист по имени Рони Даниэль, по словам Инженера, заявил однажды, что даже истеричные правозащитницы и пацифистки на блокпостах способны порой уберечь в конфликтных ситуациях юных солдат от необдуманных импульсивных действий, о которых им тяжело и стыдно будет вспоминать в течение будущей жизни, как хотелось бы ему, молодому командиру времен Шестидневной войны, забыть иные ее эпизоды. Но Господи, как мучительно труден, наверное, должен быть такой каша-размазня, а не подход для требующей полной ясности и определенности русской души сторонников Либермана, которую лучше любого юриста ярко и аутентично представляет г-жа Гутина!