Ненумерованные письма маркиза Кюстина

Осторожным жестом я хотел призвать соседку мою к сдержанности, но, видимо, не слишком осторожным было это движение, потому что рука моя нечаянно ткнулась сразу в оба ее колена (юбка не закрывала их), она же, явно шутя и насмешливо взглянув на меня, ухватила и легонько сжала мою руку своими коленами и не отпускала какое-то время. Улыбка сообщила ее профилю шаловливое и совсем необременительное, несмотря на смелость ее внезапной выходки, свечение, а в мою ладонь медленно перетекало тепло ее ног.

Господи, но что мне делать с этим неожиданным и таким земным твоим подарком? Я не стал расспрашивать Инженера об этой женщине и вскоре вовсе забыл о ней.

Mon ami!

Упомянутая книга г-жи Гутиной пропитана гордостью за «своих», и этим очень напоминает мне две гордости собственно русских: большевистскую – за Россию Советскую в сравнении с царской (до 1914-го года) и постперестроечную гордость патриотов-почвенников за Россию царскую (до 1914-го года) в сравнении с Советской. В частности привлекли мое внимание ее более чем сочувственные отзывы о русских «токбэкерах, иногда использующих неконвенциональное оружие в виде мата» в борьбе с оппонентами. Противопоставляя глубокую народность виртуальных партизан (Нелли Гутина и Денис Давыдов, сходство и различия – обдумать!) рафинированным московским еврейским интеллектуалам, которых она характеризует как «любящих демонстрировать свое интеллектуальное превосходство и делающих это весьма высокомерно», автор прибавляет:

«Нормальный изрус

(аналог оригинального российского термина «правильный пацан» – прим. Кюстина), в отличие от обыкновенного русского еврея, не только не искушен в дебатах с антисемитами, но и убежден в их бесполезности... Он считает ниже своего достоинства выяснять отношения с антиисраэлитами, а тем более убеждать их в своей правоте. А вот просто подраться – хоть и виртуально, – дать в морду – пусть даже в сети, – это пожалуйста».

Что ж – захватывающая характеристика! Настала пора мне познакомиться ближе с этими самыми «токбэкерами». Но как можно сравнить, хотелось спросить мне г-жу Гутину, анонимную перебранку в Интернет-сети с настоящей дракой?! В земном прошлом я был в прямом смысле, то есть физически, избит, раздет догола и ограблен дружками французского солдата, с коим намеревался вступить в любовную связь. Это было весьма болезненно и чрезвычайно неблагоприятно отразилось на моей репутации. Затей я сегодня амурную беседу с тем же, положим, солдатом по Skype, да под вымышленным именем, например, MarquisC, разве пришлось бы мне страдать от этого ныне, как пострадал я тогда?

В становившейся мне все привычнее и милее компании Инженера мы просмотрели вместе немало интересующей меня электроннопечатной всякой всячины на разнообразных русских сайтах. Обычно, приступая к чтению публицистических статей мало или вовсе незнакомых мне авторов, я пытаюсь поначалу под кожей непосредственного содержания их текстов прощупать и оценить развитость мышц логики, прослушать полноту тока крови деталей, прикинуть, здоров ли, крепок ли позвоночник собственного мировоззрения журналиста, и каково оно, это мировоззрение, целы ли кости сообщаемых автором фактов. Здесь же сразу, еще до тонкого анализа, возникало подозрение, что авторы не близки к властей предержащим, не живут, как полагается прожженным газетчикам, солитерами в кишечниках политических олимпийцев. Самые честные из них добросовестно перебрасывают добытую шахтерами местных средств массовой информации руду в русскоязычное пространство, но некоторые, и таких – немало, кажется, более увлечены лепкой собственных, нередко, по-русски грандиозных умопостроений, результатом которых становятся мыслительные изваяния, подозрительно похожие на своих создателей подобно тому, как гипотетическим богам быков Ксенофана предписан был последним бычий облик.

Без особой связи со сказанным, скорее чтобы доставить себе удовольствие, вписываю в свое послание тебе, Господи, этот восхитительный и древнейший образец человеческого вольнодумия, столь поощряемого ныне тобою на Земле. И вместе с тобой лукаво подмигиваю живущим, мол: «А? Дорого бы вы дали, чтобы узнать заранее, как на Небесах все устроено на самом деле?» Не скажу им, не скажу. Помню, помню – не уполномочен, не имею права.