Неоконченный портрет

– Я – да. Но пусть даже и так, неразумно дожидаться любви. Достаточно того, что любят тебя. Так даже лучше, легче, потому что любовь – это мука. Мне всегда было тяжело… Если бы я только знала, что это за человек… Если бы я была уверена… А вдруг он пьяница? Он может оказаться кем угодно… Станет ли он о тебе заботиться? Когда меня не будет, кто-то должен о тебе позаботиться.

Многое из того, что говорила мама, Селия пропускала мимо ушей. Деньги для нее ничего не значили. При жизни папы они были сравнительно обеспечены, когда он умер, они обеднели, но Селия не ощутила разницы. Ведь у нее остался ее дом, и сад, и фортепьяно. Замужество для нее было – любовь и долгая счастливая жизнь. Все книги, которые она читала, учили, что бывает только так. Майор де Бург озадачил ее: она не знала, любовь это или нет. За минуту до его внезапного признания Селия могла бы с уверенностью сказать, что она его не любит. Но теперь? Он возбудил в ней что-то жгучее, беспокойное, нерешительное.

Мириам постановила, что майор даст Селии два месяца на размышление. Он уехал, но стал писать письма. Косноязычный Джонни де Бург оказался мастером любовного письма. Иногда он писал коротко, иногда длинно, всегда по-разному, и его письма были как раз такими, о каких мечтает каждая девушка. К концу второго месяца Селия решила, что влюблена в майора де Бурга, и они с мамой поехали в Лондон, чтобы сообщить ему об этом. Увидев его, Селия испытала внезапный отлив чувств. Перед ней был чужой человек, которого она не любила. Он получил отказ.

7

Джонни де Бург не сразу признал свое поражение. Еще пять раз он просил руки Селии. Целый год он писал, согласился быть ей «другом», осыпал подарками, и его настойчивость едва не увенчалась успехом.

Как романтично он ухаживал! Его манера ухаживать полностью соответствовала представлениям Селии о том, как все должно быть. Джонни де Бург делал все «правильно», потому что был прирожденным любовником. Любивший многих, он знал, как угодить женщине. Он одинаково успешно атаковал замужних дам и юных девушек. Селия едва не сдалась, но что-то спокойное и твердое внутри у нее не позволило себя обмануть.

8

Мириам настояла на том, чтобы Селия взялась за чтение французских реалистов – Бальзака и других – якобы для поддержания языка. На самом деле Мириам хотела, чтобы Селия таким образом хоть немного призадумалась о жизни и перестала витать в облаках. Селия исполняла веление матери покорно, но без малейшего интереса.

9

У Селии были и другие поклонники. Ральф Грэхэм, тот самый веснушчатый мальчик из танцевального класса, разводил теперь чай на Цейлоне. Селия понравилась ему еще тогда, в детстве, и с тех пор он не переставал думать о ней. Приехав в отпуск, он нашел ее повзрослевшей и сразу стал свататься. Селия отказала ему без колебаний. С Ральфом был друг, который позже прислал Селии письмо. Он писал, что не хочет «подложить Ральфу свинью», но полюбил Селию с первого взгляда. Смеет ли он надеяться? Друг тоже не имел успеха.

В тот год, когда ее осаждал Джонни де Бург, Селия познакомилась с Питером Мейтландом – старшим братом Дженет и Элли. Питер был военным и служил за границей, а теперь его перевели в Англию. Он вернулся в аккурат на свадьбу своей сестры Элли. Селия и Дженет были подружками невесты. Именно на свадьбе Селия и познакомилась с Питером.

Питер Мейтланд был высокий, темноволосый и застенчивый, но свою застенчивость он успешно скрывал под маской добродушного увальня. По характеру все Мейтланды были одинаково жизнерадостны, общительны и беззаботны. Они никогда не торопились и не расстраивались по пустякам. Если какой-нибудь Мейтланд опаздывал на поезд, он спокойно ехал на следующем, если следующий отменяли, он без паники ехал завтра. Опоздав на ужин, он знал, что ему что-нибудь да оставят и с голоду он не умрет. Мейтланды не ведали ни страстей, ни апоплексических ударов, и Питер был самым ярко выраженным представителем своей породы.

Свадьба Элли была, естественно, предприятием в духе Мейтландов. Толстая рассеянная миссис Мейтланд вставала не раньше полудня и часто забывала заказать кухарке еду. Утром в день венчания все в доме были заняты тем, что «собирали маму на свадьбу». Благодаря «маминой» нелюбви к примеркам атласное платье оказалось ей мало. Невеста суетилась вокруг с ножницами и охапкой орхидей, которыми прикрывала самые вопиющие огрехи скоропостижной расставки швов. Селия пришла пораньше, чтобы помочь, и ей уже начинало казаться, что Элли сегодня так и не выйдет замуж. Когда прибыл экипаж, невеста еще сидела в одной нижней сорочке и с безмятежным видом делала себе педикюр.

– Надо было вчера этим заняться, – объясняла Элли, – но как-то все было недосуг.

– Экипаж ждет, Элли.

– Правда? Ну тогда пусть кто-нибудь позвонит Тому и скажет, что я приеду на полчаса позже. Бедный мой малыш. Обидно, если он будет один болтаться в церкви и гадать, не передумала ли я.

Элли выросла очень высокой – почти шесть футов, на полфута выше жениха. Это давало ей право называть его «мой малыш».