Неоконченный портрет

Джим в свои двадцать три года оставался почти таким же, каким был в тринадцать лет: та же добродушная улыбка на скуластом лице, те же веснушки и круглые голубые глаза. Смеясь, он все так же скалил зубы и запрокидывал голову.

Джим был молод, здоров и свободен. Часто навещая Мириам, он виделся с Селией и, конечно, влюбился. Селия относилась к нему по-дружески – как к Питеру, – только Джим ей нравился больше, потому что он в отличие от Питера обладал характером. У Джима были грандиозные планы, и жизнь он воспринимал очень серьезно. Его стремление заняться фермерством происходило не от любви к земле, а от любви к науке. Он хотел доказать, что сельское хозяйство в Англии может приносить большие прибыли, нужны только знания и сила воли. У Джима была железная сила воли. Он собирал книги по ее воспитанию и давал почитать их Селии. Джим обожал одалживать книги. Еще он интересовался теософией, биметаллизмом, экономикой и христианской философией. Ему нравилось, что Селия всегда внимательно слушает и умно комментирует прочитанное.

Если Джонни де Бург, добиваясь Селии, пытался разжечь в ней чувственность, то Джим обращался исключительно к ее интеллекту. В это время он был до макушки полон разными научными идеями и спешил поделиться ими с Селией. Но ей он больше нравился не тогда, когда разглагольствовал об этике, а когда закидывал голову и заразительно хохотал. И если признание майора было полной неожиданностью для Селии, то здесь она поняла, что Джим сделает ей предложение раньше, чем он сам это осознал. Ах, милый Джим!

Это случилось в воскресенье. Джим выбрал день несколько недель загодя. Он любил строить планы и затем в точности им следовать, потому что это был наиболее разумный образ жизни.

Шел дождь. После обеда в классной комнате Селия играла и пела – Джим любил Гилберта и Салливана. Закончив петь, Селия подсела к Джиму на диван, и они стали обсуждать социализм. Потом Селия попыталась завести разговор о книге по психологии, которую он недавно ей одолжил, но Джим отвечал как-то невпопад. Повисла долгая пауза. Наконец Джим, весь красный, приступил к исполнению плана:

– Ты, наверное, уже догадалась, Селия, что я люблю тебя. Может, заключим помолвку, как ты считаешь? Или стоит немного подождать? Я думаю, мы будем счастливы вместе. У нас так много общего.

В тот момент Джим вовсе не был так хладнокровен, каким казался Селии. Будь она старше, она бы оценила и легкое дрожание губ, и руку, нервно теребившую диванную подушку.

Что же ей было сказать? Она не знала и поэтому сидела молча.

– Ну… а я тебе нравлюсь? – спросил Джим.

– О да, да! – вскричала Селия.

– Это самое главное, – выдохнул Джим. – Люди должны хорошо друг к другу относиться. Это остается навсегда. А страсть, – он неловко заерзал, – проходит. Я думаю, мы будем абсолютно счастливы. – Помолчав, он добавил: – Сейчас нам следует в течение полугода проверить свои чувства. Давай не будем никому говорить, кроме наших матерей. А потом, через полгода, ты примешь окончательное решение. Но я уже сейчас уверен в том, что все у нас получится.

Какая убежденность звучала в его голосе! Он был уверен. Он знал. На душе у Селии стало спокойно и уютно.

– Ладно, – сказала она с улыбкой.

Селия ждала, что Джим ее поцелует, но он не поцеловал. Ему ужасно хотелось, но он стеснялся. И они снова принялись обсуждать социализм, хотя и без прежней логики.

Потом Джим сказал, что ему пора, и поднялся. С минуту они молча топтались друг против друга.

– Ну я пойду, – промычал наконец он. – Загляну в следующее воскресенье, а может, и раньше, если получится. Я напишу тебе. Э-э-э… это… Поцелуй меня, Селия, а?

Они неловко поцеловались… У Селии было чувство, что она целует Сирила. Только Сирил, вспомнила она, ненавидел целоваться.

Ну, вот и все – помолвка с Джимом состоялась.

2

Радость мамы была так велика, что обрадовалась и Селия.

– Детка, как я счастлива! Джим такой милый мальчик – честный, мужественный, заботливый. А Гранты – наши старые друзья и очень любили твоего дорогого отца. И так славно все получилось – их сын и наша дочь. Если бы ты знала, Селия, как мне было страшно во время этой истории с майором де Бургом. Я боялась, что ты сделаешь ошибку.

Она помолчала немного, потом неожиданно сказала:

– Знаешь, а иногда я боюсь себя.

– Себя?

– Да. Мне не хочется тебя отпускать, не хочется, чтобы ты выходила замуж. Это все, конечно, материнский эгоизм… Я хочу, чтобы у тебя была легкая и беспечная жизнь – без детей, забот… Какое несчастье, что я не могу оставить тебе приличное наследство. Тогда тебе не нужно было бы никакого мужа.

– Ну что за глупости, мама? – рассмеялась Селия. – Тебе первой стало бы обидно, если бы все девушки вышли замуж, а я нет.