Неопознанный взрыв

И все же, плюнув на мерзкую трусость,Окунев засел за машинку и накатал шикарный очерк. На пьедестал "трудовой доблести и героизма" возвел всех четверых научных сотрудников.Из чувства неосознанного подхалимажа отвел солидный "кусок" очерка Иллариону Пантелеевичу,доктору наук, исполняющему обязанности начальника института.

Бережно уложив рукопись в специальную папочку, полковник-журналист отправился в знакомое здание. То ли от сознания завершенной работы,то ли от предчувствия читательских восторгов,но ноги Окунева не подкашивались и он смотрел прямо перед собой,не оглядывая пугливо каждый угол и каждого прохожего.

Иллариону Пантелеевичу появление журналиста - дополнительная зубная боль. Голова раскалывается от навалившихся институтских проблем,а тут ещё дурацкий очерк. Тем не менее,он скучающе просмотрел рукопись, машинально отыскивая в ней замаскированные секреты.

Не нашел и задышал свободней.

- Большое дело вы сотворили,Никита Савельевич,даже не представляете себе,как помогли нам. Прочитают газетку там, - ткнул он пальцем в потолок и опасливо оглядел его - не сталось ли, не дай Бог, следа, - вдруг решат помочь. Деньгами,конечно... Тогда заживем! Ликвидируем долги по зарплате, включим электричество,может быть, - телефоны...Спасибо вам!

Минут двадцать вдохновенно вещал. Нет,не об очерке - о нищенствующих сотрудниках,о задолженностях по энергии, отоплению и связи,об отсутствии металла,короче,о всех бедах,которые трясут недавно процветающее научнре учреждение.

Перебивать собеседника Окунев не решался. Все по той же причине: порядочности. Поэтому выбрался из института, когда небо по-зимнему потемнело. Потянуло промозглым ветерком, пошел дождь со снегом.

Едва Никита Савельевич вступил на "зебру,намереваясь перейти проезжую часть улицы,как мирно дремлющий в стороне тяжелый "мерседес" внезапно помчался прямо на него. Спас от верной гибели гололед. Машина вильнула, задев журналиста по-касательной,и умчалась.

К упавшему бросились люди,ожидающие автобуса,но Окунев сам поднялся с асфальта. Зверски болел ушибленный бок,от напряжения подрагивали колени...

После этого покушения - именно,покушения,журналист уверен в истинной причине наезда! - Никита Савельевич и захандрил.

Жена,Елена Ефимовна,на первых порах не придала значения настроению мужа. Бывает такое у мужиков,рассуждала она про себя,нервы издерганы, малейшая зацепка - начинают дрожать. Пройдет пару дней - успокоится, придет в себя.

Прошла неделя,но Окунев не успокаивался, Наоборот,ему стало намного хуже. Дошло до того,что есть перестал,от любимого блюда - тушенной индюшатины - отказывается.

Пришлось вызвать "скорую помощь".

Речь,конечно,шла не о медицине - в окружении выпускников Военно-Инженерной Академии "скорой помощью" именовался Володька Федорчук.

- Докладывай,слабак, - утвердившись на стуле рядом с диваном,на котором лежал Окунев,потребовал бессменный председатель оргкомитета курсантского содружества. - Что приключилось с "малышом"?

Тяжело дыша и фиксируя участившийся сердечный ритм, Окунев поведал о случившемся. Начиная с беседы в кабинете начальник института и кончая взбесившейся иномаркой.

- Не бери в голову, - потребовал Федорчук,привычно массируя лысину. Сейчас в Москве по статистике количество дорожных пеступлений намного превышает рождаемость. Не убили же тебя,ноги-руки - на месте,в мозгу извилины шевелятся. Как,шевелятся? - с неожиданным любопытством смешливо поинтересовался он.

Никита Савельевич недовольно поморщился. Бодрый голос Федорчука не избавили Окунева от мыслей о грозящей ему опасности,наоборот,усилили их.

- Шевелятся или нет? - напирал Федорчук.

- Ну,шевелятся. - нехотя признался Окунев.

- Сомневаюсь. Если б мог думать - позвонил бы Андрюхе,посоветовался...

Журналист отвернулся,покаянно вздохнул. Действительно, почему он не вспомнил о Панкратове-младшем? Опытный сыщик, сын Федуна,человек близкий, можно даже сказать - родной. К тому же, это Андрей послал его в институт, заставил врать и изворачиваться,добывая фамилии и адреса сотрудников Иванчишина. Не свяжись он с дурацким очерком - сейчас не преследовали бы тревожные раздумья,боязнь расправы.

Значит,во всем виновен сыщик. По всем законам чести и порядочности Панкратов просто обязан помочь ему избавиться от мучающего чувства тревоги.

- Я к тебе прямо от Лехи Сазонова, - вздохнул Федорчук и снова тронул ладонью лысину. - Жизнь-житуха...

- Что у Лехи?

Окунев знал - Володька так просто в гости не ходит, говорит, что у него нет времени для гостевания. Значит,перехватила председателя жена Сазонова, вызвала на "помощь".

- Не говори... Анька лежит пластом,охает-ахает,Леха сосет валидол... С внуком несчастье. У него - девчонка, со школы дружили. Леха исподволь готовился свадьбу играть. А её подонки изнасиловали у внука на глазах. Бросился защитить - пырнули ножом... И девчонку тоже... Два трупа... А ты страдаешь - машиной по случайности едва не сбили... Тоже мне,горе...

Федорчук поднялся со стула,крепко потер ноющую поясницу.

- Ты куда?

- Как куда? Искать Андрюху...

* * *