Непобедимые

— Хлопушка! Заканчивай и вперед, никого не ждешь. Место встречи — по плану. Галицкий! Винтовку и два магазина — сюда! Стрелки! Оба помогаете расчету с раненым. Выполнять!

Мужики, дернувшись от окрика, за несколько секунд загрузились и ушли. Следом, опустив голову, прошел Хлопушка.

Коля поднялся.

— Иди, командир. Догоню.

Он стоял прямо перед Скобелевым и был готов, тут даже и сомнений не возникало. В листве над головой чирикали латунные птички. Ожившая батарея лихорадочно укладывала мины на сто метров ближе и левее, чем следовало. Примерно в ту же степь глушил и пулемет. Решили, что спецназ будет уходить в Ножай-Юрт; вероятно, их ввел в заблуждение разгоревшийся там бой.

— Коля! Я своего на такое одного не оставлю.

Шишкин поднял руку, но майор не дал сказать.

— И мне по фиг, что ты по этому поводу думаешь. Или — вместе, или — догоняй народ.

Ярослав так и не поднял глаз. Сейчас не время играть в гляделки. Еще пару слов — и кто-то из них свалится возле Потупы. Без командиров лягут остальные.

Непонятно передернув плечами, Шишкин тихо ответил:

— Подержи голову.

Ярослав чертыхнулся. Он понимал, что его идея отвлечь бандитов, связать их боем была очень рискованной. Но, с другой стороны, где-то далеко отсюда группа должна найти Зеллерса, прячущегося подальше от боя, и вытащить его, доставить на допрос. И рисковать этим заданием нельзя. Приходя в спецподразделение, бойцы подписывали не только бумаги в штабе, но и некий внутренний контракт с самим собой, понимая, что теперь они целиком и полностью на передовой войны за выживание России.

— Все, пошли, — буркнул Коля, и они с майором побежали прочь от медленно угасающего боя. Свою миссию они выполнили, теперь осталось только надеяться на то, что и группе, занимавшейся похищением Зеллерса, повезло.

А Бараева впереди еще ждал удар авиации и регулярных частей.

Глава 11

Ивар Зеллерс, сам того не зная, был близок к тому, чтобы сорвать план майора Скобелева. Когда началась стрельба, он ударил по тормозам своего джипа, несколько секунд послушал ее, обливаясь холодным потом, и всерьез призадумался — а не рвануть ли ему обратно в Россию? Черт с ней, со спешкой и с тем, что ФСБ наступает на пятки, тут вот Бараева кто-то колошматить начал. Как бы не попасть под раздачу вместе с полевым командиром?

Остановил Ивара сам полевой командир, который подбежал к его машине и сказал:

— Не переживай. Это какая-то мелочь. Мы ее сомнем, как бумагу!

Тут он, конечно, преувеличивал — спецназовцы врезали по его отряду так, что мало не показалось. Но натиск был не таким яростным, и полевой командир подумал, что, вполне возможно, здесь все дело в том, что подлец Кадыров выпросил у президента Орлова помощи, ну а тот для галочки дал приказ прищемить мятежного полевого вождя.

Успокоив Зеллерса, Бараев исчез. Ивар чертыхнулся, заглушил двигатель и уронил голову на руль. Ладно, черт с ними, пускай воюют! Он еще немного посидит здесь и, если что, развернется и поедет обратно. Он слишком ценный кадр, чтобы сгинуть по собственной глупости. Только он может восстановить ряд ключевых моментов из документации к системе наведения. Самой системы у него тут, конечно, нет — она пойдет более спокойным и проверенным путем.

Вот за этими мыслями Зеллерса и похитили двое бойцов из «Пятерки» — капитан Протасов и старший лейтенант Кулагин. Зеллерс даже пикнуть не успел, как ему зажали рот железной (так ему показалось) ладонью, врезали по печени, чтобы не дергался, заломили руки за спину и стянули пластиковым хомутиком.

— Только чирикни — шею сломаем! — заявил хрипловатый шепот прямо в ухо.

Ивар, естественно, чирикать в данной ситуации не стремился. Но, видимо, на всякий случай ему в рот затолкали какую-то отвратительную, воняющую бензином и грязью тряпку, а после — еще и перехватили куском веревки так, что чудом не порвали щеки.

— Шевели поршнями, гнида, — тот же самый хриплый шепот подстегнул Зеллерса. Он засеменил следом за похитителями. Такой кросс по ночному предгорью запомнится ему на всю жизнь. Его волокли, то и дело награждая смачными оплеухами. Мало-помалу Ивар потерял всякую ориентацию в пространстве. Иногда ему казалось, что его тащат не только по земле, но и по воздуху, причем под ногами этот воздух так же тверд, как и гранит. Дыхание несчастного сбилось, рот наполнила слюна, которая перемешалась с тем, во что была выпачкана тряпка.

Через час, или неделю, или вечность этого мучительного кросса Ивара втащили в кабину грузовика и упаковали в спальник. Теперь ему связали еще и ноги, притянув к рукам. Потом вытащили кляп, и Ивар скорчился в спазме тошноты. Впрочем, и этого ему не дали толком прочувствовать: укол — и наступила темнота.

* * *

Светало. Грузовик, в котором везли Зеллерса, тяжело катился по накатанной дороге. Капитан, сидевший за рулем, вспоминал Афганистан и свой плен.

Накатанная среди камней дорога часто петляла, но не кончалась, и капитан внимательно следил за ней, пытаясь по возможности не сбавлять скорости.