Непобедимые

— В восемьдесят седьмом это произошло, — неторопливо начал он свой рассказ. — Я еще совсем салагой был. Стоял ночью на посту, а меня кто-то по башке. Чем, не знаю, но вырубился крепко. Очнулся и не могу понять, где я, что со мной. Случайно прикоснулся к щеке, а у меня уже чуть ли не борода выросла. Ничего себе, думаю, неужели это за одну ночь? А башка на куски раскалывается. Тело не мое. А вскоре и судорогой начало сводить. Мне сделали укол, и все стало хорошо. Видно, держали под наркотиками. Все хотели, чтоб я в бессознательном состоянии интервью америкосам дал, что, дескать, у нас в армии все плохо, а за бугром — лафа.

— Да-а-а… дела-а-а… — нахмурился Кулагин. — Столько лет на родину рвался, и получилось. Прямо как в кино. — Он вздохнул, покачал головой, но в этот момент прибалт громко застонал, и лейтенант повернулся к нему:

— Что с тобой, гнида?

Тот ничего не ответил, но продолжал корчиться в судорогах.

— Действие наркотиков кончилось, а организм в отходняке, — пояснил капитан. — Я прошел через это, жуть! Если сердце у него слабое — можем не довезти. Такая гадость эти «быстрые анестетики»!

— Что же делать? — Кулагину стало скверно от мысли, что с ними сделает Скобелев, когда ему вместо живого Зеллерса привезут труп.

— Придется ему добавить дозу! Только лучше простого морфия.

— Ты имеешь в виду это? — лейтенант вытащил пакетик с наркотиком. — Но еще ведь нужен шприц, вода.

— В бардачок загляни, — хитро усмехнулся капитан. — Там все есть.

Кулагин вытащил из бардачка медицинский бюкс и бутылку с водой.

— И что с этим делать? — он выглядел явно растерянным.

— В крышку наливаешь немного воды, насыпаешь туда морфия, размешиваешь тщательно, набираешь в шприц воду и колешь в вену, — не без иронии пояснил Протасов.

— Наливаешь, насыпаешь, колешь, — передразнил Кулагин. — Как все простерилизовано? В каких пропорциях? Стерильно ли все?

— Если ты продолжишь выделываться, то укол придется делать в мертвое тело! — серьезно отозвался капитан. — У него, кажется, реальная ломка.

Кулагин ничего не ответил, еще раз взглянул на Зеллерса, который, казалось, вот-вот лопнет от натуги — лицо стало багровым, на шее вздулись вены, дыхание стало хриплым, прерывистым.

Лейтенант решительно налил из бутылки немного воды в крышку от бюкса, зубами надорвал полиэтиленовый пакет и посыпал немного белого порошка. Пробовал мешать, болтать, но тот не хотел растворяться. Кулагин на мгновение задумался и вспомнил про зажигалку, которая уже один раз сослужила им службу. Он зажег ее, наклонил крышку и собрал состав в уголке. Через несколько секунд подогрева состав стал прозрачным.

— Соображаешь, — одобрительно хмыкнул капитан.

Лейтенант набрал раствор в шприц, вставил иглу и вновь взглянул на капитана:

— Я же только один раз колол. Да и то в задницу. Тебя. Помнишь?

— Ага, помню! — усмехнулся тот. — До сих пор опухоль не спадает, — рассмеялся он. — Что я могу помнить? Я же без памяти был! Ты хоть один раз колол, а я и того меньше. Стяни чем-нибудь выше локтя и коли.

Кулагин вздохнул, сделал чуть заметный жест правой рукой, и в ней оказалась цепочка. Лейтенант повернулся к Ивару. Засучив ему рукав, перетянул бицепс цепочкой, затем поднял шприц кверху иглой, пустил струю, с трудом нащупал вену, похлопал по ней и осторожно ввел иглу.

— Ой, кровь в шприц пошла! — испуганно воскликнул он.

— Так и должно быть! — успокоил капитан. — Значит, попал! Дави!

Кулагин послушно выдавил жидкость в вену, и вскоре прибалт перестал корчиться.

— Да-а, пригодился пакетик-то. Слушай, а вода дистиллированная?

— Опомнился! — хмыкнул капитан. — Наверное, я из радиатора набирал. Хотя какая разница: другой все равно нет! Выживет! Если захочет.

— Интересная мысль, — вздохнул Кулагин.

— Спасибо, — раздался голос Зеллерса. — Спасибо, — тихо добавил он, с трудом шевеля пересохшими губами, после чего снова потерял сознание, откинув голову, но дыхание стало почти ровным.

— Коль откликнулся, жить будет! — весело констатировал капитан, вздохнув с явным облегчением.

— Значит, ты в плену был около года? — спросил Кулагин, повернувшись к окну.

Уже начало светать, и над горами появились первые лучи солнца. Оно было огромным, малинового цвета. Пейзаж мгновенно окрасился в малиновый цвет, и все вокруг напоминало какой-то странный пейзаж из фантастического фильма.

— Да, почти восемь месяцев.

Зеллерс снова зашевелился и тихо сказал:

— Все очень хорошо.

А Кулагин расхохотался.

— Чего он такого смешного отмочил? — спросил Протасов.

— Так, ничего. За жизнь поговорили.

Капитан ударил по тормозам и тут же надавил на газ: начинался крутой подъем. Он что-то хотел сказать, но в этот момент на бешеной скорости прямо на них неожиданно устремился вертолет МИ-24 и едва не задел своими шасси кабину.

Как по команде, они инстинктивно пригнули головы, словно боясь, что их заденет вертолет. Пролетев над машиной, вертолет взмыл вверх и пошел на разворот.

Они взглянули друг на друга и разразились громким нервным смехом.

— Офигеть, какая честь! Откуда эта погань тут взялась?