Непосланный посланник

– Дыши-дыши, – пальцами я быстро нащупал у Берии неровный пульс на шее и начал ритмично нажимать на эту точку. – Потерпи, – через десяток секунд точно такие же манипуляции я начал производить и в том месте, где затылок переходит в шею. – Сейчас давление чуть снижу, а потом и врача позову, – все это время, пытаясь удерживать с ним контакт, я не переставал говорить – негромко, уверенно, напористо; пальцы же мои гуляли по его шее, то сдавливая, то отпуская особые точки этой зоны. – Дыши, говорю.

Наконец, синюшность стала сходить с его лица, а дыхание вроде начало успокаиваться. «Уф, едва проскочил. Еще немного и его бы грохнуло».

– Первые признаки сердечного приступа я снял. Это позволит дотянуть до госпиталя, – из глаз наркома безумный страх еще полностью не исчез, но какая-то осмысленность уже начала появляться. – Врача я сейчас организую…

Я хотел было повернуться к двери, но шевелящиеся губы Берии меня остановили.

– Сдашь моих убийц, буду должен, – еле слышно прошептал нарком, вцепившись в меня взглядом. – Могилой матери клянусь, все сделаю…

Кивнув, я рванул к двери, за которой уже и поднял на ноги всех, кого только мог. За какие-то несколько секунд здесь начался Армагеддон локального характера! То и дело вбегающие в палату военные, гражданские едва не вынесли дверь вместе с косяком. Слышались панические нотки в голосе прибежавшего врача, едва только он увидел положенного на пол могущественного наркома с закрытыми глазами. Он чуть и сам рядом не лег, настолько был шокирован увиденным. Словом, мне снова пришлось брать инициативу в свои руки.

– У товарища Берии подозрение на инфаркт. Сильные боли за грудиной были, пульс скакал как сумасшедший, еле успокоил, – я присел на пол рядом с доктором, оторопело смотревшим на наркома. – Все это время был в сознании, не заговаривался. Транспортировать нужно с большой осторожностью. Доктор, вы слышите меня?

К счастью, второй появившийся врач был поадекватней первого. Пусть руки и губы у него тряслись так же, но дело он свое точно знал назубок. Берию аккуратно переложили на носилки и, подняв, вынесли из палаты.

Едва за ними за всеми закрылась дверь, я обессиленно откинулся на спинку стула, чувствуя мокрую от пота спину. «Б…ь, я же спас самого народного комиссара внутренних дел Берию. Это же тот самый Берия, на которого в мое время вешали десятки миллионов расстрелянных».

Не знаю толком, сколько еще я сидел в таком состоянии легкого ступора, уставившись прямо перед собой. Я снова и снова пережевывал случившееся, пытаясь понять, что же теперь делать дальше. «Михайловский погиб. Я чудом выжил. И вдруг меня прямо с больничной койки берут за жабры и тащат на полиграф, где начинают “вертеть”… Что это такое? С одной стороны, здесь вроде у Берии неслабый интерес, желающего узнать свое личное будущее. С другой стороны, все это может быть началом серьезных терок внутри Кремля… А если Жуков прав, и меня вообще решили зачистить?! Не Сталин, а кто-то другой. Тут же настоящая клоака. Хорошо, от Хруща избавились, а сколько еще осталось?»

Передо мной совершенно точно во весь рост встала проблема моей уязвимости. «Бати» не стало, вся моя непосредственная охрана был уничтожена диверсантами. Меня сейчас вообще можно было голыми руками брать. «Б…ь, что за мысли в голову лезут? А если они прямо сейчас ко коридору крадутся?! Подойдут и шлепнут прямо здесь…»

В этот момент словно специально послышались торопливые шаги по коридору, сопровождавшиеся отчаянным скрипом паркета. У меня аж волосы на голове зашевелились, так ярко я представил своих убийц. «Где этот чертов пистолетик? “Батину” пушку я где-то просрал, а вот второй ствол должен быть в моих карманах. Черт, мое барахло-то в палате осталось… Все, б…ь, теперь точно амбец!»

Через некоторое время за дверью вновь раздался шум шагов, и меня снова бросило в пот, а картина крадущихся врагов опять замаячила перед моими глазами. В конце концов эта игра на нервах стала невыносимой, и я не выдержал. «Б…ь, так чокнешься тут сидеть! Сколько можно ждать? Они там что, забыли обо мне? Все, хватит!»

Я подошел к двери и со вздохом, словно бросался в омут с головой, открыл дверь. Встретивший меня тишиной коридор был совершенно пуст. Никого не было! Ни моей охраны! Ни моего конвоя! Ни техников полиграфа! Не было ни единой души. Меня, персону особого статуса, впервые за много недель никто не охранял, никто не стоял над моей душой, никто не контролировал!

«Вот это да… Неужели это все из-за происшествия с Берией?! Они что, все попрятались, как мыши, разбежались по углам?! Ха-ха! А меня забыли? Ха-ха-ха! Про меня забыли!» Оказалось, про меня действительно забыли. Все, кто непосредственно отвечал за мою безопасность, погибли при нападении диверсантов. «Батя», мой ангел-хранитель и куратор, был также убит. Наркома внутренних дел, бывшего в курсе моего особого статуса, пару часов назад увезли без сознания с подозрением на сердечный приступ. Словом, сложилась исключительная ситуация – я оказался предоставленным самому себе!