Неповторимый. Повесть о Петре Смидовиче

— Интересно, отчего же?

— От грязи, Петр Гермогенович. Ему, должно быть, лет восемьдесят, а спросите у него, мыл ли он когда–нибудь голову? — Она подошла к старику, положившему на палку острый подбородок, и что–то спросила у него по–ненецки. Старик удивленно глянул на нее и пробурчал в ответ несколько слов. — Ну вот, — Катюша вернулась к Смидовичу, — я оказалась права.

— Это луцу–людям мыться надо, большой начальник, — вдруг заговорил старик по–русски. — Ненцам–людям мыться не надо. У них никто раньше не мылся, и ничего, живут ненцы–люди. Вот я живу, он живет. — Старик показал на соседа. — И он, и он…

Петр Гермогенович, казалось, не расслышал ответа.

— А вы знаете, я понимаю этого человека, — сказал он задумчиво. — В самом деле, где ему мыться? В чуме, где зимой замерзает вода? В ледяной реке летом? Очевидно, сначала надо создать необходимые условия и уже потом требовать от людей, чтобы они соблюдали правила гигиены. А это наша с вами забота. Нужны передвижные бани, души. На одних плакатах и лекциях далеко не уедешь.

— Петр Гермогенович! А я могу быстро устроить Яптику баню, — сказала Катюша. — Ну не совсем баню, а что–то в этом роде. У нас в чуме есть такой закуток — за брезентовым пологом. Мы камни калим в костре или на керосинке, даже жарко бывает… Но попробуйте уговорить помыться этого Яптика!

— Что ж, попробую! — неожиданно согласился Смидовита. — А вы, Катюша, нагрейте на всякий случай ведро воды.

Никто не слышал, о чем он разговаривал со стариками, никто не вмешивался в их неторопливую беседу, только через какое–то время Смидович подозвал с любопытством поглядывавшую на него Катюшу и спросил, нагрелась ли вода.

— Нагрелась, Петр Гермогенович, целое ведро.

— Очень хорошо. Так вот, Катюша, надо товарищу Яптику помочь помыть голову. Вы сможете это сделать?

Посмотреть, как будут мыть голову старому Яптику собралось все стойбище. Катюша достала большой эмалированный таз и налила в него теплой воды. Яптик снял малицу и остался в поношенных штанах: рубахи он не носил не только летом, но и зимой, а штанами стал пользоваться совсем недавно, когда заболели ноги. До этого, как и все, он надевал малицу прямо на голое тело.

— Только мылом не три, Катька–лекарь, глаза совсем могут ослепнуть, — предупредил Яптик.

— Как это без мыла? Без мыла твою восьмидесятилетнюю грязь не смоешь.

Смидовичу было жаль Яптика. Он видел, что у старого ненца на душе скребли кошки, что он старался не показать страха и от этого выглядел еще более растерянно.

Тем временем Катюша достала мыло, мочалку, расческу.

— Ну, Яптик, наклонись… Да ты не бойся, я больно тебе не сделаю. Только глаза зажмурь, чтобы мыло не попало.

— Одумайся, Яптик, пока не поздно, — строго сказал один из стариков. — Волосы греть не будут, все вылезут, лысый будешь.

— Вылезут, однако, — раздались другие голоса.

Но Яптик уже ничего не слышал. Он робко, с затаенной надеждой посмотрел на Смидовича, встретился с его ободряющим взглядом и — была ни была! — сунул в таз свою седую, всю в свалявшихся колтунах голову.

Катюша мыла Яптика не меньше получаса и раза четыре меняла воду, пока она не стала совсем светлой. Яптик терпел, переносил процедуру без возражений, только еле слышно покрякивал, когда Катюша давала волю своим рукам с острыми ноготками. Потом она вытерла Яптика чистым полотенцем и причесала.

Яптик распрямил уставшую спину и обвел присутствующих удивленным взглядом.

— А ведь верно говорил большой начальник: лучше Яптик думать стал, — произнес он, счастливо улыбаясь.

— Ты правду сказал, Яптик? — обратился к нему старик, который пугал его.

— Яптик еще никогда не говорил неправду, Николай. Тот, кого Яптик назвал Николаем, подошел к нему и стал недоверчиво перебирать пальцами чистые шелковистые волосы.

— И голова не мерзнет?

— Совсем тепло голове стало, Николай. Теплей, чем было.

Николай запустил пятерню в свою шевелюру, долго ворошил ее, очевидно сравнивая собственные волосы с волосами Яптика, а затем решительно сбросил с себя малицу.

— Ладно, Катька–лекарь, мой и мне!

Катюша работала без перерыва больше четырех часов. После Николая решился помыть голову Яков Селиндер, потом Иван Ненянг, затем еще пятеро старых, а значит, и самых уважаемых ненцев.

Смидович подошел к уставшей Катюше. Она разрумянилась, глаза ее радостно блестели, и она была очень привлекательна в эту минуту.

— Большое спасибо, Катюша, — сказал он. — Вы просто чудесно провели этот урок гигиены. На пять с плюсом.

— Что вы, Петр Гермогенович, — ответила девушка, смущаясь. — Это вас надо благодарить. Если б не вы… Интересно, что вы сказали Яптику, почему он стал такой сговорчивый?

Смидович хитро глянул на нее.

— Ничего особенного, Катюша. Я просто попросил его…