Нет мне ответа...

Пишу тебе из-за города, из дома отдыха, где есть зимний пустующий домик журналистов. Вот здесь, с Нового года, вдвоём с редактором областной комсомольской газеты, очень славным парнем, мы и зимогорим. Питание готовое, уединение, тишина, он пишет повесть, а я вычитываю большую и сложную вёрстку сборника. Там всё новое, и «Царь-рыба» более или менее на себя похожая. Дай Бог, чтобы комитет по охране природы делал бы столько. Десять дней вычитывал, подправлял, и осталось у меня два дня на письма, а потом мы с М. С. поедем на недельку в Ленинград. Надо хоть встряхнуться, повидаться с однополчанами – вымирают, посетить могилку Вити Курочкина, товарища по перу, которого я не хоронил из-за текущих дел. И один или два раза выступить в Союзе писателей, в университете или на телевидении. В Ленинграде у меня больше всего читателей, судя по письмам, и читателей чутких, доброжелательных. А тут, в связи с «Царь-рыбой», такой читатель из подворотен вылез, такое воспитанное мурло, интеллигентно себя понимающее. Он в школе вызубрил две цитаты – «Жизнь надо прожить так, чтобы не было мучительно стыдно…» и «В человеке всё должно быть прекрасно…», а сам, сука, всю жизнь в казарме или на эсминце пил кровь из подчинённых, обогащал свою квартиру, наряжал в панбархат бабу-дуру или воровал с баз. Конечно, прав Стасов: «Укус от клопа не смертелен, да вонь от него преотвратительная».

Я вроде бы расчистил время от всякого хлама и могу начинать писать остальные главы «Последнего поклона». Вот съезжу в Ленинград, вернусь в эту убогую и тихую обитель и махом напишу две главы (две начерно написаны), а потом уж дома и где угодно буду доводить до ума их и перелопачивать всю книгу.

В пятом номере «Роман-газеты» в сокращённом виде идёт «Царь-рыба» – продрала все невода и мережи на своём пути. Не давать стало невозможно, велик резонанс, сильно пошла за кордон, а ведь написана-то лишь частица, капля из великого моря человеческих страданий и безобразий, чуть тронута вопросом тема – отчего это люди так одиноки? Ожидалось же всё наоборот – братство, всеобщая гармония, согласие и пр., и пр., а тут вон как пошло.

Как много дала мне та поездка по Оби! Спасибо тебе за неё дальним числом и поздним временем.

А в Туркмению нам весной, наверное, не попасть. Заказал я путёвки в Ялту, надо лечиться, с лёгкими у меня неважно. Прошлый год мокреть с апреля и до последних чисел декабря вовсе довела меня. Я мало двигался, стал ещё тучнее и часто терял работоспособность, а с нею вместе и присутствие духа.

Сейчас вот отдышался, да и внучек наш, слава Богу, уже гулять его носят, кушает, горгочет, хулиганит, один раз уже из телеги вываливался и башкой об стол – всё путём…

В мае начинаются съёмки фильма по моему «Перевалу» на моей родине. Делает фильм бывший работник ашхабадской студии (мир тесен!) Булат Мансуров. Его фильмы – «Жажда», «Рабыня», «Состязание» и др. Мужик он скромный, работящий, и фильм по моей повести для него площадка, с которой он должен пересесть и закрепиться на «Мосфильме» (объединение Райзмана, великолепного, кстати, человека, скромного и отзывчивого). Я на всё лето хочу уехать со съёмочной группой на родину, отдохнуть, отдышаться и решить вопрос с переездом – стоит, не стоит.

Впереди у меня много кропотливой работы: сценарий, доделки – в 79-м году «Худ. литература» намеревается издать двухтомник, в 80—81-м, если не напишу куда-нибудь ругательное письмо, начнётся издание собрания сочинений в четырёх томах в «Молодой гвардии».

Ну вот, очень рад, что выбралось время тебе написать более или менее подробно, а то засуетился вконец.

Тебя обнимаю, желаю доброй работы. Твой Виктор Петрович

Февраль 1977 г.

(Н. Волокитину)

Дорогой Коля!

Спасибо тебе за «Енисей» – главное тут то, что Валя Курбатов получит хоть немного денег, бедствует парень, и всё потому, что умён, сотворён нестандартно. Я когда-нибудь расскажу тебе о нём. Родом он из города Чусового и меня первого в жизни видел «живого» писателя, когда учился в 9-м классе, а я выступал в «качестве писателя».

Сам я только что из леса – срочно читал вёрстку новой книги, которая к лету выйдет, и «Роман-газету» № 5, где печатается сокращённый вариант «Царь-рыбы». Завтра еду в Ленинград навестить однополчан, зовут, и давно, да и читателей у меня там очень много, тоже хотят, и давно, встретиться со мной, а читатель в Ленинграде строгой формации – умный, тонкий и чуткий.

Вернувшись домой, я снова забираюсь в леса и спешу дописывать последние главы «Поклона», а уж доделывать, отделывать буду неторопливо на Родине летом, на живой, так сказать, земле и при живом языке.

Это ближайшие планы. В апреле же поеду в Ялту подлечить лёгкие. Сейчас вот морозец, у нас сухо, и я орлом себя чувствую, а как сырь, и я – мокрая курица.