Невероятно пламенный

— Ну, нижнее бельё и больше ничего! — Мама фыркнула обиженно, когда я с костюмом исчезла в ванной комнате, но она ведь не знала, что надо мной парила амёба мужского рода, которая следила за мной ещё более добросовестней, чем она, и останавливалась только перед ванной. И кто знает, может быть, Витус откроет глаза как раз в этот момент. Мне понадобилось какое-то время, чтобы рассортировать части тканей, но после нескольких выкрутасов костюм сидел как влитой.

Я позволила маме осмотреть меня, а она расположила меня, издавая колкие крики воодушевления перед её трюмо в спальне и начала раскрашивать меня. Раскраска длилась вечность, но мама при этом была такая счастливая, что я только иногда ворчала. Больше всего я ворчала тогда, когда она красила мне ресницы, а глаза подводила тёмно-зелёным.

Против розовой помады я смогла успешно защитить себя. У меня получилось уговорить её на «незаметный» блеск для губ. У неё было примерно семнадцать различных цветов на выбор, и я решила выбрать её любимый тон — тропический коралл. Ещё прежде, чем мы вышли, я украдкой вытерла рот. Мне не нужно сразу так перебарщивать.

На лестнице я чуть не сломала себе шею, потому что споткнулась о рыбий хвост, а потом я нечаянно зажала его дверью машины. Если бы я была настоящей русалкой, то уже давно была бы мертва.

После следующего перекрёстка, моё сердце вдруг забилось так быстро, что я даже не могла сосчитать. На мгновение мне захотелось закричать «стоп!» и сказать маме, чтобы она развернулась, что мне плохо, что я заболела, что угодно, только чтобы не идти на бал. И когда я наконец успокоилась, то вдруг подумала, что Сеппо может быть приведёт с собой Сильвану и весь вечер будет находиться рядом с ней. Но было полной ерундой. Сильвана жила в Гамбурге.

Чтобы отвлечься, я посмотрела ещё раз в маленькое зеркальце, которая мама дала мне — «чтобы ты могла проверять макияж». Чтобы это дало? Если я установлю, что выгляжу глупо, я всё равно не могла это изменить. Но я решила, что выгляжу не глупо. Только по-другому. Мои веки блестели, а мои корни волос мерцали бирюзовым, будто я двигалась под водой. Но самыми странными были мои собственные волосы. Мама разделила их на маленькие части, скрутила их в улитки и завязала зелёными развевающимися лентами. У меня значит было по крайней мере что-то похожее на длинные волосы. К сожалению мама так же вшила в рыбий хвост карманчик для мобильного. Иногда он будет звонить.

После того, как мама попрощалась со мной, целуя, а в её святящихся глазах стояли слёзы, я взяла свой рыбий хвост так величественно, как только могла в руку и пошла на дрожащих коленях в актовый зал. Софи уже ждала меня. Она выглядела ужасно бледной и больной. Под глазами у неё лежали тёмные тени.

— Ах, Боже мой, Люси! — закричала она и зажала рукой бледные губы. Потом она начала неумеренно хихикать.

— Так плохо? — спросила я воинственно и позволила соскользнуть хвосту на пол. На ней была одета порванная, чёрная накидка, а её волосы были полностью испорчены.

— Разве ты не знала, какой у бала лозунг? — Сочувственно она провела по моему чешуйчатому платью.

— Лозунг? Да, знала. До рассвета. Между прочим неправильно написано. Одна s лишняя,[2] — ответила я и показала на надпись над входом. Кто-то пытался ещё позже исправить ошибку, и вторую s окружил скобочками.

— О неееет, — Софи снова захихикала. — Это так и должно быть! Укус на рассвете. Укус! Она оскалила зубы и изо рта у неё выскользнула челюсть вампира. Пуская слюни, она снова вставила её. Она что, совсем потеряла разум?

— Это что-то связанное с вампирским дерьмом, — пробормотали рядом со мной. Я быстро обернулась, а мой хвост скрёб, шурша по полу. На Билли был одет длинный до пола чёрный плащ и у него был такой же нездоровый цвет лица, как у Софи.

— Это не дерьмо! — воскликнула Софи с негодованием. — Это супер хорошая книга, Люси, я одолжу тебе её, на самом деле это несколько книг… — Теперь и Сердан подошёл к нам и разглядывал меня гадая.

— Люси, это ты? — Он тоже был одет в чёрную одежду, на лицо напялил большие солнцезащитные очки. Я подумала, что узнала один из папиных галстуков.

— Да, это я. И как вы видите, я не вампир. — Я гордо выпрямилась, а ракушки, которые мама обвязала вокруг моей талии, тихо забренчали.

Билли и Сердан смотрели на меня, как будто окаменели, в то время как бледнолицые девчонки из восьмого класса проходили мимо, хихикая и переговариваясь. Что это был за дурацкий бал в честь карнавала, когда все оделись одинаково? Здесь всё проходило как на похоронах.

— Ничего себе, Катц, у тебя ярко-зелёные глаза! — в конце концов нарушил молчание Билли. Ярко-зелёные!

— Они у меня всегда такие были.

Теперь и Сердан что-то пробубнил под своим жёстким воротничком. Я поняла только «другая», и по крайней мере мальчишки не сбежали. Если бы им было из-за меня стыдно, они бы уже давно уносили ноги. В этом отношение я довольно хорошо их знала.