– Да я не об этом! Что вы откачали у меня порцию крови, что создается моя копия… Она разве не продолжит создаваться, э-э, в автономном режиме? Я же все равно никак на нее не влияю! Я ее даже и не видела никогда! Что это за куколка такая?
Мир тяжело вздохнул.
– Слово «куколка» у вас имеет разные значения, как подсказывает мне интуиция. Это или игрушка небольшого размера, или глупая девушка, или красивая юная девушка, или стадия развития насекомого. Бабочки. Я не знаю, что вы имели в виду, Ника. На самом деле это, пожалуй, включает все три последние грани. Сейчас это нечто вроде куколки, из которой, фигурально выражаясь, потом появится бабочка. Ваше присутствие необходимо, чтобы напитывать ее… – Он вдруг перебил сам себя: – Нет, вы при этом ничего не теряете! Ничего! Это ваше… жизненное поле…
Мир поморщился, зажмурился, зашевелил пальцами.
– Трудно подбирать слова. Ваше жизненное поле делает ее живой. Чтобы она могла воссоздать ребенка. Вы при этом не теряете нисколько жизненных сил. Вы просто есть и присутствуете здесь. Этого достаточно.
– Все равно ничего не получится? – шепотом предположила Ника.
– Почему же, – усмехнулся он. – Получится. Вы понятия не имеете, как выбраться из этой вселенной. И никто вам не поможет. Вы не можете выйти из этого дома. Почему бы у меня не получилось удерживать вас силой?
– Ну… Если я буду против, куколка не созреет как надо…
– Нет, государыня Ника, – мягко сказал Мир. – Ваше согласие на самом деле не требуется. Я могу запереть вас в холодном подвале и давать минимум еды и воды. Все сработает. Если вы только не уморите себя голодом и жаждой, но… Зачем мы об этом говорим? Я же уже сказал, что не собираюсь применять насилие, я уже сказал: если вы твердо решили уйти, я вам обеспечу беспрепятственное возвращение в вашу вселенную. Вы забудете меня, как страшный сон.
«Как сон… – повторила про себя Ника. – Это и есть сон. Огромный дом. Огненная дева. Потерянный мальчик, мечтающий петь. Мужчина со змеями вместо волос. Секретарь-кот. Экономка-утка. Мир, Мир, Мир, Мир. Сильный – и такой уязвимый сейчас! Он передает решение в мои руки, а ведь для его жизни это вовсе не пустяк».
– Погодите, – подскочила она. – Когда я валялась почти без сознания, только приходила в себя, кто-то… Флоризель?
Мир кивнул.
– Флоризель сказал, что у вас «четкие сроки». Что Анита неожиданно оказалась неподходящей кандидатурой, но с поиском
– Ничего особенного, – с каменным лицом отозвался хозяин. – Портал был уже открыт, вот и все.
Однако сердце подсказывало Нике, что это очередной случай, когда Мир лукавит, – причем намного более серьезный, чем нюанс с впрыскиванием в ее кровь «вакцины полиглота».
– Мир… – проговорила она с упреком.
Он молчал, выпятив подбородок, словно упрямый хулиган, пойманный с поличным.
– Вам будет сложно открыть портал снова, – предположила она.
– Я без труда открою портал снова, причем не только в пространстве, но и во времени, и верну вас ровно туда, откуда взял. Я сделаю это. – Он подтвердил свои слова решительным кивком.
– Разумеется. Я говорю о том, чтобы открыть портал еще раз. Для того, чтобы привести сюда новую
– Вас это не должно касаться, государыня Ника.
– Меня это уже коснулось. – Она подобралась к нему ближе и положила руку ему на локоть, забыв о том, что выглядит совершенно неприлично. – Заклинаю вас, Мир, сказать мне сейчас правду. Вам будет сложно провернуть эту авантюру еще раз в ближайшем будущем, так?
Мир встал и отошел к иллюзии окна.
– Да, – признал он наконец. – В ближайшем будущем это будет невозможно.
– И что это означает?
– Только то, что я буду пробовать снова тогда, когда это станет возможно.
– Например, через год?
– Например, через год.
Боже, как с ним трудно.
– Но у вас «четкие сроки», – напомнила она тихо. – Что это означает?
И вновь вздох.
– Что я заложник положения. Я должен воспроизвести отпрыска. Не я решаю, когда приходит это время. Когда становится возможным открыть портал – в другую вселенную, это не пустяк. Вы же понимаете, что сын должен будет еще подрасти, прежде чем занять мое место.
– Сроки поджимают, – сказала Ника, не спрашивая, а утверждая.
– Мне просто повезло, что под руку подвернулись вы, когда Анита оказалась недоступна.
– И ваши помощники провернули все без вас, зная вашу щепетильность.
– Примерно так.
Сердце Ники рвалось из груди – обнять этого неприступного, такого одинокого, благородного мужчину. Ей меньше всего на свете хотелось забывать его, «как страшный сон».
«Дуралей, мне невыносимо думать, что мое место займет другая! Даже если я ничего для тебя не значу…»