Невидимый человек

Под колесами транспорта выпавший за ночь снег превращался в жидкую кашу; в воздухе потеплело. Я слился с толпой прохожих, чувствуя, как портфель, тяжелый от свертка, ударяется на ходу о мою ногу, и твердо решил у первой же урны избавиться от монет и чугунных обломков. Ни к чему мне было это напоминание о последнем дне в доме Мэри.

Заприметив несколько помятых мусорных контейнеров, выстроившихся вдоль ряда старых частных домов, я пошел туда, небрежно швырнул свой пакет в первый же бак и двинулся было дальше, но услышал, как за спиной открылась дверь и раздался голос:

— Ну уж нет, нет и еще раз нет! Немедленно вернись и забери это с собой!

Обернувшись, я увидел на крыльце дома миниатюрную женщину в накинутом на голову и плечи зеленом пальто, рукава которого повисли, как пара ненужных безжизненных рук.

— Я к тебе обращаюсь, — крикнула она. — Вернись и забери свой мусор. И больше никогда ничего в мой бачок не выкидывай!

На крыльце стояла низенькая, желтушного вида тетка с болтающимся на цепочке пенсне и забранными в несколько пучков волосами.

— У нас в квартале чистота и порядок, мы не допустим, чтобы какие-то нигеры с Юга нам все изгадили, — с лютой ненавистью прокричала она.

Прохожие останавливались поглазеть. Из соседнего дома вышел управляющий, занял позицию посередине тротуара и стал гулко бить кулаком по раскрытой ладони. Я замешкался в досаде и смущении. Эта дамочка в своем уме?

— Я серьезно! Да-да, ты! Я тебе говорю! Забери это немедленно! Розали, — крикнула она кому-то в доме, — вызывай полицию, Розали!

Доводить дело до полиции мне никак нельзя, подумал я и вернулся к мусорному баку.

— В чем дело, мисс? — обратился я к женщине. — Уборщикам не все ли равно: мусор есть мусор. Не бросать же его на тротуар. Не знал, что мусор бывает первого и второго сорта.

— Язык свой дерзкий прикуси, — рявкнула она. — С меня хватит, я не допущу, чтобы вы, негры с Юга, отравляли нам жизнь.

— Ладно, — сказал я, — сейчас заберу.

Я пошарил в заполненном наполовину мусорном баке и нащупал пакет, но тут мне в нос ударил запах гниющих отбросов. Руку облепила какая-то мерзость, тяжелый сверток выскользнул и провалился на самое дно. Проклиная все на свете, я чистой рукой поддернул рукав пальто и продолжил раскопки до победного. Потом вытер носовым платком руку до локтя и пошел прочь, спиной чувствуя ухмылки зевак.

— Чтобы впредь неповадно было, — крикнула мне вслед с крыльца женщина.

Я развернулся и пошел назад.

— Исчезни, желтая помоечная тварь. Если не пропало желание полицию вызывать. — В моем голосе зазвучали незнакомые пронзительные нотки. — Я сделал, что ты хотела, но еще одно слово — и я сделаю то, чего хочу я сам.

Она застыла с выпученными глазами.

— Охотно верю, — сказала она, распахивая дверь. — Охотно верю.

— И не просто сделаю, а с превеликим удовольствием, — добавил я.

— Джентльмен из тебя никакой, как я посмотрю, — отрезала она и хлопнула дверью.

У следующего ряда контейнеров я тщательно вытер запястье и обе руки клочком газетной бумаги, а в оставшуюся газету упаковал сверток, решив при первой возможности бросить его на проезжую часть.

Через пару кварталов моя злость пошла на убыль, но ее сменило необъяснимое чувство одиночества. Даже в толпе, окружившей меня на перекрестке, каждый, похоже, был сам по себе, каждый был погружен в свои мысли. Как только переключился сигнал светофора, я выронил сверток на утоптанный снег и устремился на другую сторону, думая: вот так-то, дело сделано.

Через два квартала меня окликнули:

— Эй, постойте! Вы, мистер… одну минуточку!

Я уловил легкий скрип шагов по снегу. Со мной поравнялся приземистый человек в потрепанной одежде; едва заметно улыбаясь, он отдувался и выпускал в воздух белые облачка дыхания.

— Резво вы убежали — еле догнал, — сказал он. — Там сверточек лежит — не ваша ли потеря?

Вот дьявольщина, доброхот выискался, подумал я и решил все отрицать.

— Потеря? — переспросил я. — Нет, что вы.

— Точно? — нахмурился он.

— Абсолютно, — подтвердил я, и прохожий, в растерянности наморщив лоб, со страхом вгляделся мне в лицо.

— Но я же сам видел, как ты… скажи, приятель, — он быстро оглянулся через плечо, — ты чего задумал?

— Задумал? В каком смысле?

— В том смысле, что ты якобы ничего не терял. На живца ловишь, что ли? — Он попятился, косясь на прохожих, идущих в одном направлении со мной.

— Час от часу не легче, — выговорил я. — Повторяю: я ничего не терял.

— Ты мне-то не заливай! Я позади тебя шел. — Он исподволь вытащил из кармана мой сверток. — Здесь, похоже, либо деньги, либо ствол, а может, и еще что, но я покамест в своем уме, клянусь, это ты бросил..

— А-а, это, — сказал я. — Ерунда… Я подумал, что ты…

— То-то и оно: «А-а». Припомнил теперь? Я тебе вообще-то одолжение делаю, а ты меня за дурака держишь. Ты шаромыжник какой-нибудь или наркотой приторговываешь? Это какая-то подстава?

— Подстава? — удивился я. — Ты ошибаешься…