Нежность к ревущему зверю

— Командир, — сказал Карауш, — курс сто тридцать.

— Встанут так встанут, — сказал Чернорай, — на двух дойдем.

— Может, их прибрать, Алексей Сергеевич? Чтобы керосин не уходил? — спросил Тасманов.

— Прибрать?

— Да, левые двигатели. А то не дойдем.

— Рано, — сказал Чернорай, — мы провалимся.

— Как же пойдем на этой высоте на двух? — спросил Лютров.

— Ну, хотя бы один?

— Один можно. Убирайте… Слава, сними обороты с первого.

— На малый газ, — сказал Тасманов, — поставьте первый на малый газ.

— Сколько до Перекатов, Булатбек?

— Сто двадцать.

— А ближе аэродромов нет? — спросил Углин.

— Ближе нет.

— Ничего, ничего, — сказал Лютров, — потихонечку снизимся сейчас и пойдем… Попроси снижения, Костя.

— Понял.

— Что? Лучше не стало? — спросил Тасманов Углина. — Левый я прибрал, магистральный закрыт. Смотри, уровень держится?..

— Костя, как со снижением?

— Даю высоту две пятьсот.

— Курс?

— Курс сто тридцать.

— Понял.

— Все-таки уходит, — услышал Лютров голос Углина. — Что будем делать?

— Надо останавливать и второй двигатель, — сказал Тасманов.

— Второй? — спросил Лютров. — Давайте второй…

— Алексей Сергеевич, топлива осталось двенадцать тонн, нужно немедленно останавливать второй, — сказал Углин.

— Да, убирайте второй.

— Может, их выключить? — спросил Тасманов.

— Надо выключить и закрыть пожарные краны, — согласился Углин.

— Давайте, — сказал Лютров.

— Но мы же не дойдем, братцы! — воскликнул Чернорай.

Лютров понимал беспокойство Чернорая, тяги могло не хватить, но нужно было выбирать меньшее из зол.

— Дойдем, — сказал Углин, — если сто километров, то дойдем.

— Сто тридцать, — сказал Чернорай. — Булатбек, сколько осталось? Леша, погоди снижаться, а то мы сейчас…

— Иосаф Иванович, может быть, все-таки наверху пройти, топливо экономить? — посоветовал Лютров.

— Алексей Сергеевич, оно выходит быстрее, чем вы его экономите.

— Хорошо, выключайте оба двигателя.

— Рано, рано, — сказал Чернорай.

— Костя, проси аварийное снижение, на них прямо.

— Понял, снижение аварийно.

— Останавливаю двигатель номер один, — сказал Тасманов.

— Давай.

— Топлива одиннадцать с половиной тонн, — доложил Углин.

— Понял.

— Останавливаю двигатель номер два.

— Так, сказал Лютров. — А вы правильно определили, откуда уходит топливо?

Он боялся, что ошибка может привести к остановке всех четырех двигателей: два выключат, два останутся без топлива.

— С левой стороны, это точно, — отозвался Углин. — Может быть, через бак, но, скорее всего, через двигатель.

— Понял.

— Но почему машина кренится влево? — спросил Чернорай.

— Как влево? Пустые баки слева и крен влево?

Но так оно и было.

— Леша, у тебя куда кренится, влево? — спросил Чернорай.

— Да, потому что два двигателя встали.

— Машина кренится из-за несимметричности тяги, — сказал Углин.

— Булатбек, — сказал Лютров, — дай Славе схему посадки.

— Топлива девять тонн, — доложил Углин.

— Снижаемся? — сказал Лютров. — Топливо больше не уходит? Кран перекрыт?

— Расход в норме.

— Следите.

— Костя, частоту Перекатов настроил?

— Да, Слава, работай.

— Они нас наблюдают? — спросил Лютров. — Пусть возьмут под контроль… Что сказали, Слава? Прямо садиться?

— Да. Шестьдесят километров до ближнего привода. Можно садиться с ходу. Ветер почему-то дают попутный, по полосе, — он протянул Лютрову схему посадки, — вот так… Так, зайдем, садиться сюда…

— Вес может оказаться большим, худо с попутным, полосы может не хватить.

— Алексей Сергеевич, — отчеканил Углин, — вес, к сожалению, маленький.

— Точно, да?

— Абсолютно. Керосину нет на машине, — сказал Тасманов.

— Сомнений нет, — подтвердил Углин.

— Слава, магнитофон включил?

— Да. Булатбек, удаление какое?

— Сорок пять километров.

— Курс у них посадочный какой?

— Сто сорок девять. Будем заходить по обратному лучу.

— Да, пусть помогут, — сказал Лютров. — У них что, плохой заход с этой стороны?

— Видимо, да, если посылают по ветру.

— Почему? Ты не знаешь?

— Нет. Надо запросить.

— Алексей Сергеевич, на двух двигателях сядем? — спросил Углин.

— Пока снижаемся… Там посмотрим. Прямая покажет. В крайнем случае запустим перед посадкой один левый.

— И он моментально проглотит все топливо. Все топливо уйдет за две минуты.

— Сколько сейчас?

— Восемь тонн.

— И пока держится?

— Да, норма сейчас, — сказал Тасманов.

— Булатбек, сколько осталось до них?

— До Перекатов удаление… около сорока.

— Понял.

— Заведут с ходу, у них пеленгатор, — пояснил Саетгиреев.

— Слава, земля, работай, — сказал Карауш.

— Я — 0801, я — 0801!.. Снижаюсь аварийно… Прошу обеспечить посадку с ходу… На курс сто сорок девять. Вас понял. Как ветер?.. Да, продолжаю снижаться, скорость снижения… восемь метров в секунду. Снижаюсь на двух двигателях.

— Топлива семь с половиной тонн, — отметил Углин.

— Хорошо.

В кабине раздались редкие звонки.

— Это что, Булатбек, дальний привод?

Неожиданно заговорила земля.

— Перекаты-один, Перекаты-один… Рабочая длина полосы тысяча восемьсот восемьдесят метров… Земляные работы в конце… Обеспечьте торможение.

— Вас понял. Давайте удаление… Понял. Курс сто сорок девять? Понял.

— Второй двигатель у нас не работает, тормоза будут аварийные, командир, — сказал Тасманов.