Незримый фронт. Сага о разведчиках

Таким образом, во многом благодаря действиям группы «Максима» Гитлер отказался от идеи взятия Ленинграда, решив лишь блокировать его. Но это означало срыв намерений противника повернуть основные силы группы армий «Север» для наступления на Москву — а это около 30 % всех войск, выделенных верховным командованием сухопутных сил вермахта для проведения операции «Барбаросса». Так что вклад в победу под Москвой по линии разведки внесли не только Зорге и Чуйков, но и Судоплатов, Дроздов, Кудря и их боевые товарищи.

Еще до того, как советские войска оставили Киев, в доме № 16 по Институтской улице у Марии Ильиничны Груздовой, жены расстрелянного в 1937 году преподавателя Киевского университета Н.С. Яруты, поселился Иван Данилович Кондратюк. Соседям о своем жильце она рассказала, что он преподаватель украинского языка и литературы из Харьковской области, с которым она познакомилась на курорте в Сочи и теперь после двухлетней переписки решила, наконец, соединить свою жизнь. Отец его, священник, в свое время был также репрессирован. Впоследствии в своем отчете наркому госбезопасности Всеволоду Николаевичу Меркулову Мария Груздова писала: «На меня возлагалась задача — быть женой т. Кудри и любым путем проникнуть в общество, использовав своих знакомых, и втянуть в эту среду т. Кудрю для того, чтобы замаскировать его, а также вести изучение людей, которые остались в Киеве при вступлении немцев».

В результате знакомства с неким Лютинским, занимавшим при немцах должность начальника жилуправления Центрального района, Мария стала домоуправительницей на улице Кузнечной 4/6, где обосновался вербовочный пункт абвера, которым руководил майор Майер (Антон Иванович Мильчевский). Его люди вербовали агентов из числа полицаев, оуновцев, дезертиров и военнопленных. Подписавшие контракт получали по сто марок, колбасу, муку, крупу и сахар, после чего направлялись в полтавскую разведшколу (абверкоманда-102) для проверки и последующей заброски в советский тыл.

Окна домоуправления выходили как раз на окна конспиративной квартиры Майера. На правах мужа Иван Кудря часто заходил в здание на Кузнечной и вскоре стал располагать данными о многих его посетителях, которых он записывал в тетрадку. Сейчас эта тетрадка в голубой обложке, найденная в одном из помещений киевского гестапо после освобождения Киева 6 ноября 1943 года, хранится в личном деле Ивана Кудри. Твёрдым и аккуратным почерком на её третьей странице написано: «Завербованы и переброшены в СССР немцами» — и далее 87 фамилий и адресов предателей и шпионов. Летом 1942 года, когда Иван Кудря был схвачен, Мария Груздова передала тетрадь его заместителю Дмитрию Соболеву («Сухорукову»), который дополнил текст кратким изложением обстоятельств гибели резидента и назвал имя предательницы. Дмитрий Соболев был схвачен за два дня до освобождения Киева. Так тетрадь оказалась в гестапо, а затем — в Москве. Практически никому из фигурантов «списка Кудри» не удалось избежать справедливого возмездия.

3 ноября 1941 года Максим неожиданно столкнулся на улице со знакомым командиром из 4-й дивизии войск НКВД СССР Елизаровым — тот не успел покинуть Киев в сентябре. Как оказалось, переодеться в гражданское и укрыться ему помогла Евгения Адольфовна Бремер, белокурая красавица, этническая немка, мужем которой был заместитель начальника одного из управлений НКВД Осинин-Винницкий. Немцы знали, что он репрессирован, и считали Евгению Бремер своей — «фольксдойче». Её соседкой по дому № 32 на улице Чкалова (теперь Олеся Гончара) и лучшей подругой была Раиса Окипная (Капшученко) — прима Киевского оперного театра (во время немецкой оккупации — Grosse Oper Kiew).

Вскоре Елизаров познакомил Максима с Женей и Зоей (как он называл Евгению и Раису). Женя устраивала вечеринки для высокопоставленных немецких офицеров, а Зоя имела море поклонников среди высших чинов немецкой оккупационной администрации и украинской вспомогательной полиции «шума». Когда вышла из строя рация группы «Максима», Москва направила в Киев связных-парашютистов Анатолия Трусова и Лидию Росновскую. По возвращении они отмечали создание семи диверсионных групп, выпуск и распространение листовок, а также указывали в своем отчете, что «имеется абсолютно полное представление о всех укреплениях и минировании, о наличии военных школ и местонахождении крупнейших военных штабов и учреждений, о настроении и внутренней борьбе отдельных группировок… Группа проникала в высшие немецкие круги через Зою, владеющую прекрасным голосом, и ее подругу — немку Женю».