Незваная гостья

– Хамфри Пелэм-Тейлор, Младший практикующий врач, Институт Спинкена, – читает Лейси. – Звучит солидно!

– И какая у тебя продолжительность курса, Хамф? – невозмутимо спрашивает Джо. – Месяц?

Хамф и ухом не ведет.

– Очередные нападки традиционной медицины, – грустно констатирует он. – При чем тут продолжительность курса? Вопрос не в том, чтобы освоить факты, а в том, чтобы пробудить разум к тому, что нам известно подсознательно.

– Правда? – говорит Джо. – Выходит, ты, Хамф, подсознательно обладаешь познаниями в фармакологии?

Хамф злобно косится на Джо и снова поворачивается к Лейси.

– Младенцами мы подсознательно понимали, как координировать работу позвоночника, внутренних органов и наше о-ру.

– Что за о-ру? – любопытствует Лейси, глядя на него зачарованным взглядом.

– О-ру – это концепция Спинкена, – поясняет Хамф, и Джо фыркает в бокал. – Это энергия наших внутренних органов. Она порождает всепроникающую целительную силу. Излечение начинается с о-ру

и ею заканчивается.

Он ударяет себя по груди, и тут голос подает Криста:

– Хамф – чудо, Лейси. Думаешь, откуда травяной настой, который я пью? От Хамфа. Благодаря ему я летаю как на крыльях. – Она подмигивает Хамфу, который сияет в ответ с довольным видом.

– Что ж, непременно загляну. – Лейси кладет визитку в сумочку. – Повезло мне – в один день познакомилась и со специалистом по Спинкену, и с Доктором Сердец.

– Джо, ты же теперь у нас знаменитость, да? – ехидно произносит Хамф. – Удивляюсь, как у тебя хватает времени на пациентов в перерывах между интервью и красными дорожками.

По лицу Джо мелькает выражение досады, но он не ведется на провокацию.

– Мы пытались отслеживать в СМИ ваших подружек, доктор Джо, – поддразнивает, в свою очередь, Криста. – Но сбились со счета. Вы такой Казанова!

– Не совсем так, – говорит Джо. – Большинство моих так называемых «подруг» – это женщины, с которыми я столкнулся на улице по дороге на работу.

– Нас не одурачить! – с проницательной улыбкой произносит Криста. – Да, пожалуйста, уберите тарелки, – добавляет она маячащему поблизости официанту.

Разговор затихает, когда официанты убирают закусочные тарелки и приносят тушеную говядину. К ней подан какой-то ароматный соус, я не могу определить, что в нем за специя – гвоздика? мускатный орех? – но запах мгновенно возвращает меня в Рождество. Рождество в этом доме. Когда гости принимаются за еду, вполголоса разговаривая и восхищаясь, мне кажется, что это мы, Талботы, сидим за столом в бумажных коронах и смеемся. Мими по-прежнему в фартуке, потому что она всегда забывала его снять, когда садилась за стол. Это стало семейной шуткой. Мы прозвали фартуки «рождественскими платьями». И как-то преподнесли ей в подарок фартук, украшенный красной мишурой. Она его обожала и носила много лет.

Теперь эта шутка в прошлом, с острой печалью думаю я. Ну, по крайней мере, я не знаю, где она теперь. Только не с Мими, она никогда не говорит о прошлом. И не здесь. Все шутки, семейные байки, словечки и традиции, понятные только нам. Их тоже поделили, как мебель? Или все они где-то лежат, запакованные в коробке?

И тут мне в голову приходит еще одно детское воспоминание. В Рождество я прячусь здесь, под этим самым консольным столом! Я совсем забыла о той истории, но сейчас она всплывает в памяти. Мне было лет семь, и я подралась с Бин из-за ее хлопушки с сюрпризом. (Может, сейчас уже пора признаться? Да, это я сломала ее йо-йо.) Вся в слезах, я соскользнула со стула и спряталась тут, отчасти стыдясь, отчасти дуясь. Минут через десять ко мне присоединился папа.

Это было волшебное мгновение – отец и дочь прятались под столом от остальных домочадцев. Уже его первая фраза «Рождество – фу! Ты молодец, что сбежала, Эффи» привела меня в веселое расположение духа. Потом он спел несколько рождественских песенок, намеренно перевирая слова, а когда я заливалась хохотом, предложил принести рождественский пудинг, который зажег сам.

Оглядываясь назад, я думаю, что это была пожароопасная затея, дать семилетке нести горящее блюдо. Но в любом случае я это сделала. Я и сейчас помню, как осторожно шествовала из кухни, глядя на синее пламя и раздуваясь от важности. Я чувствовала себя на вершине мира. Эффи Талбот, повелительница огня.

Смех отца врывается в мои воспоминания, и я резко выдыхаю, возвращаясь в реальность. На душе смятение. Как мы дошли до такой жизни? В то Рождество я пряталась здесь вместе с папой. Сейчас я прячусь от него. Ото всех.

– Когда-то одной из подружек Джо была Эффи. – Голос Кристы отвлекает меня от раздумий, и я, моргая, поднимаю глаза. – Следующей в «Дейли Мейл» будет она!

– Не думаю, – бесцветным голосом говорит Джо, и меня это задевает, хотя я не понимаю почему. Я что, недостаточно хороша для «Дейли Мейл», а, Джо? Я вижу, как он бросает взгляд в сторону моего лежбища, и сразу напрягаюсь. Только бы он меня не выдал.