Нидерландская революция

Его поведение, невыгодное в этом отношении Испании, несомненно было ему продиктовано заботой об интересах религии. По семейным традициям и по личному убеждению Эрнст Баварский должен был явиться в Льежском духовном княжестве — да так это и было — проводником той самой католической реставрации, над осуществлением которой так безуспешно трудился Жерар Гросбекский. Он принадлежал к числу тех прелатов, у которых легкость нравов не исключала ни глубокого благочестия, ни абсолютной преданности реформе католической церкви. Он настолько находился под влиянием иезуитов, что его упрекали иногда в том, будто они имеют над ним неограниченную власть[764]

. Он благоволил к ним с первых же лет своего управления. В 1581 г. он отдал им монастырь иеронимитов, где уже в следующем году они открыли школу. Он же призвал в диоцез капуцинов. Он успешно справился с сопротивлением, оказывавшимся капитулом и низшим духовенством планам его предшественника, Он помог нунцию Бономи опубликовать в 1585 г. постановления Тридентского собора[765]

; в 1589 г. была создана небольшая семинария в, Сен-Троне; в 1592 г. открылась семинария в Льеже, а в 1605 г. при лувенском университете основана была школа по подготовке священников диоцеза. Благотворительные учреждения, созданием которых Эрнст мог заняться благодаря своему богатству, значительно содействовали популярности вдохновлявших его реформаторских стремлений. Он создал в столице ломбард и тот еще и поныне существующий баварский госпиталь, который спас его имя от забвения. Что касается проживавших еще в некоторых местностях протестантов, то он стремился навязать им постановления Аугсбургского религиозного мира. В Гассельте и Мазейке было вынесено несколько приговоров об изгнании. Но ввиду протеста «столицы» и Соединенных провинций князь-епископ не решался применять к этим, к тому же очень немногочисленным инаковерующим, строгостей, которые могли бы повести, к беспорядкам и скомпрометировать его дело: По тем же соображениям, которые заставляли его не нарушать льежского нейтралитета, он стремился избежать опасностей религиозных преследований. Он отнюдь не уклонялся от издания указов против еретиков, но смотрел сквозь пальцы на их исполнение[766]

. Он удовольствовался тем, что подчинил школы и книжное дело строгому надзору католической церкви и оказывал помощь деятельности иезуитов и капуцинов. Преследование льежских протестантов могло бы к тому же очень серьезно повредить благосостоянию Льежа, ввиду того что он вел очень оживленную торговлю с Соединенными провинциями. В действительности протестанты все время фактически пользовались здесь столь широкой веротерпимостью, какая только вообще возможна была в епископском городе. Публичное отправление протестантского богослужения было здесь запрещено, но во всяком случае «здесь говорили o религиозных делах так же свободно, как в Германии и Голландии»[767]

.

Но если Эрнст Баварский так осторожно подходил к щепетильному отношению «столицы» в вопросах веры, то неудивительно, что он обнаружил еще большую умеренность в политических вопросах. Конечно, он всеми силами хотел бы ограничить влияние цехов и льежских бургомистров на штаты страны. В 1583 г. он тщетно пытался на заседаниях штатов заменить систему единогласного голосования решением вопросов по большинству голосов[768]. Но не будучи по природе своей властолюбивым, он вскоре отказался от завоевания власти, которую пришлось бы навязывать силой. Будучи хорошим администратором, он занимался почти исключительно улучшением системы управления епископскими доходами. В 1598 г. он реорганизовал финансовое ведомство[769] и занялся увеличением его доходов, введя в эксплуатацию новые копи, находившиеся на его землях, и разрешив свободно пользоваться «водной энергией» заводам, расположенным на берегах небольших, но бурных речек на правом берегу Мааса. В остальном он предоставил «столице» блюсти свою независимость и даже еще более расширить ее.