Нидерландская революция

Возбуждение, царившее в промышленных районах Фландрии, охватило также рабочих Турнэ и Валансьена. В Валансьене оно поддерживалось «чужеземцами — французами и др., приезжавшими сюда для производства шерстяных тканей («sayettes» и «demyes-ostades»), часть их, впрочем, состояла из «эмигрировавших по религиозным причинам»[134]. В октябре 1561 г. неизвестные люди стали собираться по ночам на улицах, распевать псалмы Маро и, останавливаясь у дверей домов католических священников, осыпали их оскорблениями. Можно было сколько угодно усиливать охрану, запрещать сдавать магазины и комнаты иностранцам, которые не предъявят свидетельства об исповедании католической веры, заставлять владельцев гостиниц представлять ежедневно городским управлениям списки своих постояльцев, угрожать снести дома, где происходили «тайные собрания»

[135], но брожение умов, на время заглохшее, в феврале 1562 г. приняло еще более широкие размеры. Тяжелое положение промышленности в течение зимы еще более усилило опасность. Множество безработных было заодно с протестанта, ми, и, чтобы избежать восстания, городские управления вынуждены были использовать их для починки крепостных стен, с тем чтобы дать им «средства к существованию»[136]

. Между тем число грозных признаков все росло. В письмах, подбрасывавшихся в ратушу, заявлялось, что сторонники нового учения обязаны положить конец «идолопоклонству», чтобы заслужить себе царствие небесное[137]. Власти не решались казнить двух уже давно приговоренных кальвинистов. Когда же они наконец 27 апреля 1562 г. решились на это, то толпа устремилась к кострам, разбросала вязанки хвороста, поспешила освободить из заключения обоих «недосожженных» и, распевая псалмы, торжественной процессией повела их на проповедь

[138]. На этот раз скандал был слишком громким. Правитель города маркграф Берг, который до сих пор всегда отсутствовал, чтобы не быть вынужденный прибегать к наказаниям, перестал сопротивляться увещеваниям правительницы. Он поспешил в Валансьен, куда к нему прибыло 500 солдат, взятых из соседних гарнизонов. Впрочем, он не встретил в городе никакого сопротивления. Протестанты не в состоянии были выступить против вооруженной силы; они рассеялись или попрятались. Те из них, кого удалось поймать, смело шли навстречу смерти, распевая псалмы «до последнего издыхания». Когда Филипп II узнал об этом «очень дурном примере», он поспешил посоветовать Маргарите впредь затыкать приговоренным рот «кляпом или чем-нибудь другим», наподобие того, что ему довелось видеть в Англии при Марии Тюдор[139]

.

Вне всякого сомнения перипетии борьбы между гугенотами и двором во Франции оказали влияние на беспорядки в Валансьене. Выпущенное 8 апреля воззвание принца Кондэ несомненно послужило поводом к волнениям «недосожженных», и если порядок был вскоре восстановлен, то это объясняется главным образом тем, что дела протестантов во Франции приняли летом дурной, оборот. Впрочем спокойствие это было мнимым. Несмотря на бегство пасторов, значительная часть городского населения продолжала упорно не посещать церковную службу. Так например во время рождества прево писал в Брюссель, что католические проповеди привлекают очень мало народа и что среди присутствующих нет почти никого из «знатных людей города»[140].