Никаких приключений!

— С точки зрения Запада всё логично: так же дешевле. А что касается второго вопроса — да, ты прав. Колонии на Эриде-шесть критически не хватает ресурсов. Слышал про них?

— Слухами космос полнится. Это ведь там, где местные энтузиасты вроде бы невозможный физически сканер тёмной энергии-материи взяли и собрали?

— Они. Действительно собрали и запустили — сам видел. Разумеется, при этом стратегический склад колонии обнулили — на свой страх и риск. Картография галактики без перемещения средств объективного контроля — тема важная, но грузовой имперский космофлот тоже не может разорваться. В планах запуск планетарного устройства у них стоял, но с минимально-низким приоритетом. Сам понимаешь, никто не верил. И теперь либо на год-полтора сворачивать работы, либо… изыскивать резервы самим. А корпорантам тоже очень пригодятся данные разведки ближнеудалённых от границ их сектора Фронтира систем на предмет концентрации редких ресурсов.

— Понятно… Что с Петей делать, посоветуешь?

— В покое оставить. Рефлексы у него здоровые, как поймёт, что посадка удалась — сразу в себя придёт. Переубеждать, если ты об этом — бесполезно. Слишком разный у нас менталитет — словами только воздух сотрясать. Тут видеть надо. Тогда — проймёт.

— Ну-ну…

* * *

В подготовке к приземлению и, собственно, самом манёвре, растянувшемся на многие часы, Ричардсон никак не участвовал. Это было и не нужно — оба члена экипажа «Пути» тоже не перенапряглись: после неторопливой корректировки составленного ещё раньше маневрового алгоритма они только следили за работой автоматики. Из скупых реплик, относящихся непосредственно к окончанию последнего полёта «Светлого Пути», Питеру удалось понять следующее: всё, что осталось от корпуса судна, по возможности планировалось частично стесать, частично нагреть трением и расплавить в плотных слоях атмосферы планеты — для этого гравитационный привод должен был изменить траекторию падения на как можно более пологую. От всего балласта так избавиться было невозможно, потому на относительно небольшой от предполагаемого уровня поверхности высоте гравитатор одним мощным импульсом, почти опустошив энергорезерв, должен был сорвать с капсулы остатки размягчённого нагревом сплава. Дальше в дело вступал Гоша — ему предстояло высунуться из люка рубки и скорректировать последние секунды управляемого движения. Так, чтобы модуль приземлился в более-менее подходящем месте.

На первый взгляд план, с позволения сказать, аварийной посадки выглядел, как сценарий дешёвого новоголливудского боевика-катастрофы. Дешёвого, потому что в более-менее кассовом фильме постарались бы придумать что-нибудь более реалистичное. Но это только на первый взгляд. Делать Ричардсону было решительно нечего, двигаться не хотелось, и он сам не заметил, как открыл присланный ему до безобразного скандала с русским космонавтом документ… и неожиданно увлёкся написанным.

Информации в файле было много, причём много специфически технической, со сложными схемами и бесконечными таблицами — не удивительно, что в первый раз он документ не осилил даже по диагонали. Если бы он продолжал сейчас работать дома, на старой работе, на разбор такого объёма незнакомых данных Пит запросил бы как минимум месяц — а то и все два. Но сейчас, поскольку терять было особо нечего, а написанное напрямую касалось возможности его, Питера, выживания — чтение пошло на ура. И постепенно надёрганные там и сям Петровичем отрывки из разных источников начали складываться в голове гражданина Альянса в целостную картину. Картину, в которую он, Ричардсон, в других условиях просто бы не поверил.

Итак, из почерпнутой информации получалось, что русские действительно имели полные основания спокойненько поплёвывать в потолок и ожидать, что все их идеи, как минимум, должны сработать и, скорее всего, так, как надо. Потому, что другие русские до них озаботились подготовкой «отделяемого аварийного автономного модуля» практически к любым аварийным ситуациям, включая ту, когда корпус корабля станет для экипажа смертельной ловушкой. Спаскапсула, как ему уже пытались объяснить раньше, по сути была отдельным космическим кораблём — с собственными двигателями, включая сверхсветовой и маневровые, и полным комплектом оборудования и припасов. Маленькая обитаемая зона как кочан капусты со всех сторон была окружена многослойной бронёй-обшивкой ни много, ни мало двадцатиметровой толщины. Внутри брони нашлось место и для эффекторов гравитаторов (вот почему был возможен срывающий удар во все стороны), и для всего остального «обвеса» — но, главное, оболочка модуля могла послойно и посегментно «сшелушиваться», сбрасывая вместе с частью себя всё «налипшее».