Никаких приключений!

Рубка-спаскапсула оказалась совсем небольшой: заведя руки за голову (если бы они, руки, нормально слушались) Пит не вставая вполне смог бы дотянуться до округлой стены — и до многократно дублированных вычислительных блоков на ней. Блоки выглядели брутально: закреплённые в полуоткрытых ячейках, соединённые толстыми кабелями — словно не в центр управления современным судном попал, а в техническую подсобку. Никакого сравнения с современным лайнером, и даже с тем служебным «паромом», что привёз четыре дня назад полного надежд искателя приключений и обогащения на пограничный «Кордон». В пассажирском салоне общее состояние «дальнобойщика» не так бросалось в глаза, но тут, в самом, можно сказать, сердце судна, зрелище оказалось на редкость угнетающим. Удивительно, как это корыто вообще смогло спасти жизни экипажа и пассажиров.

— Насколько мы глубоко в дьяволовой заднице, кэп? — стараясь не выдать голосом подступившие эмоции, поинтересовался Ричардсон. Трое суток. Если корабль достиг нормального космоса, и их до сих пор не нашли…

— Весь прочный корпус перекручен и смят, — наконец-то Питер разглядел фигуру капитана через два ложемента от себя, — ни двигателей, ни реакторов, ни антенн не уцелело. Ни одной целой коммуникации. Только оборудование рубки работает — оно автономное.

— О'кей, а хорошая новость какая? — попытался через силу сыронизировать Пит, о чём сразу же пожалел.

— Я бы не сказал, что новость плохая…

— Мы застряли в центре груды металла и композитов, как изюмина в кексе, без возможности кричать «MAYDAY», так? — на всякий случай уточнил пассажир.

— Корпус корабля спроектирован так, чтобы деформироваться от внешних воздействий, поглощая и рассеивая энергию, способную повредить экипажу, — тоном, каким объясняют прописные истины не самому умному ребенку, проинформировал собеседника Сергеич. — Ситуация штатная. Пока штатная.

— Пока?

— Примерно через сутки состоится вынужденная посадка на планету под нами, — без особых эмоций, как о чём-то не очень существенном, проинформировал капитан.

* * *

Спустя четырнадцать часов после первого разговора Ричардсон висел в воздухе над своим ложементом и давился пищевой пастой из рационного тюбика аварийного сухпайка, совершенно не чувствуя вкуса. После первого разговора с капитаном, медицинский имплант, уловив изменение показателей, накачал владельца эффективным транквилизатором, обеспечив этим десять часов здорового сна и ещё три — спокойного бодрствования. Теперь действие препарата сходило на нет, и Питера от осознания ближайших перспектив медленно, но верно начинало потряхивать. Падать с орбиты на твердь в железном гробу — само по себе занятие, не способствующее душевному равновесию, но падать туда же вслепую!..

Зато у русских, похоже, никаких проблем с нервами не было. Или вероятная скорая гибель этих сумасшедших ничуть не волновала, или дурь из их «аптечек» была куда более забористой. Первое пробуждение Пита старпом и попутчик вообще проспали, закрыв «на ночь» шлемы скафов, а сейчас спокойно обедали, словно предстояло не самое опасное испытание всей жизни, а так — в гости сходить! Так что бывший менеджер склонялся ко второму варианту: ладно старпом — всё-таки астронавт, но долбанный бухгалтер!

— Какой сок, ммм… спасибо за совет, Антон Палыч. Сергеич, почему мы раньше не распотрошили эн-зе, а? Да я такой вкуснятины уже года два не пробовал! Столько времени такая прелесть под боком пролежала — а я ни сном, ни духом… Гоша, ты помнишь, что по Предписанию для кораблей ВКС положено «регулярно обновлять наиболее старую часть неприкосновенного запаса после истечения половины срока годности путем поэтапной замены…» — ну и так далее? Халтуришь?

— Истечение половины срока годности не было достигнуто ни одной из единиц хранения «эн-зе».

— Что, правда? Они ж тут лет тридцать пролежали!

— Минимальный зарегистрированный срок хранения продуктов «аварийки» — восемьдесят лет, — прокомментировал Антон. — Когда «борт» списывали для гражданского использования, по инструкции эн-зе полностью заменили.

— Твою ж… Во вы, интенданты, звери! Небось пайки личными силами уничтожали для экономии невозобновимого ресурса техники, а?

ГШ-149 уже занял свое место в бывшей рубке бывшего частного имперского грузопассажирского малого транспорта «Светлый путь», демонстрируя окалину на манипуляторах и распространяя слабый запах озона. В течении трёх суток он пытался пробить тоннель сквозь то, что раньше было корпусом, внутренними механизмами и грузом судна — однако, не преуспел. Воздействие многомерного пространства превратило материал транспорта в единый монолит, поддающийся только плазменному резаку, и то с трудом. Будь у экипажа время — суток десять-двенадцать — и проход был бы пробит. Через него вытащили бы аварийную антенну из комплекта спаскапсулы, и… Не факт, что кто-нибудь бы откликнулся — но шансов на спасение стало бы гораздо больше. Тем более, говорят — русские всегда отыскивают своих, попавших в беду.