Николай Ежов и советские спецслужбы

После этого Ежов окончательно вышел из себя, подскочил к стоявшей в то время у дивана Хаютиной-Ежовой и начал избивать ее кулаками в лицо, грудь и другие части тела (ну, прямо как Степан Астахов Аксинью в «Тихом Доне». Вполне возможно, что Николай Иванович «Тихий Дон» читал. – Б.С.). Лишь при моем вмешательстве Ежов прекратил побои, и я увела Хаютину-Ежову в другую комнату.

Через несколько дней Хаютина-Ежова рассказала мне, что Ежов уничтожил указанную стенограмму»[308].

Стоит добавить, что З.Ф. Гликина была арестована 15 ноября 1938 года, еще до смещения Ежова с поста наркома внутренних дел, а расстреляна на 10 дней раньше, чем он, 25 января 1940 года. В лагерь ее Сталин и Берия решили не отправлять. Было бы очень неловко, если бы Зинаида Фридриховна стала бы рассказывать другим зэчкам о развеселой жизни «железного наркома» Ежова. И тем более не стоило оставлять ее на воле, даже выслав из Москвы. Ведь рассказы Гликиной и других лиц из ближайшего окружения Ежова могли посеять у широких масс сомнения в обоснованности Большого террора, раз его главный исполнитель оказался столь мерзким и аморальным типом.

Стенограмму же свидания Евгении Соломоновны с Михаилом Александровичем Ежов действительно уничтожил. В архиве сохранился рапорт новому наркому Берии заместителя начальника первого отделения 2-го специального отдела НКВД лейтенанта госбезопасности Кузьмина от 12 декабря 1938 года: «Согласно вашего приказания о контроле по литеру «Н» писателя Шолохова доношу: в последних числах мая поступило задание о взятии на контроль прибывшего в Москву Шолохова, который с семьей остановился в гостинице «Националь» в 215 номере. Контроль по указанному объекту длился с 3.06. по 11.06.38 г. Копии сводок имеются.

Примерно в середине августа Шолохов снова прибыл в Москву и остановился в той же гостинице. Так как было приказание в свободное от работы время включаться самостоятельно в номера гостиницы и при наличии интересного разговора принимать необходимые меры, стенографистка Королева включилась в номер Шолохова и, узнавши его по голосу, сообщила мне, нужно ли контролировать. Я сейчас же об этом доложил Алехину, который и распорядился продолжать контроль. Оценив инициативу Королевой, он распорядился премировать ее, о чем был составлен проект приказа. На второй день заступила на дежурство стенографистка Юревич, застенографировав пребывание жены тов. Ежова у Шолохова.

Контроль за номером Шолохова продолжался еще свыше десяти дней, вплоть до его отъезда, и во время контроля была зафиксирована интимная связь Шолохова с женой тов. Ежова»[309]

.

23 октября 1938 года Михаил Шолохов встретился со Сталиным, жалуясь на произвол НКВД в Ростовской области. Во время их беседы к Сталину был вызван Ежов. 31 октября в кабинете Сталина состоялось заседание, которое продолжалось больше двух часов. На нем присутствовали Сталин, Молотов, Маленков, Ежов, Шолохов, П.К. Луговой (секретарь Вешенского райкома партии, освобожденный из-под ареста благодаря ходатайству Шолохова), Погорелов и четыре сотрудника местного НКВД. По воспоминаниям Лугового, Шолохов жаловался на преследования со стороны НКВД, который стряпает ложные свидетельства, «доказывающие», что он враг народа. Сталин спросил у одного из работников НКВД, давали ли ему указание оклеветать Шолохова и давал ли он какие-либо поручения И.С. Погорелову. Тот ответил утвердительно и добавил, что все делалось по согласованию с Ежовым. Но Николай Иванович утверждал, что таких распоряжений не делал. Погорелов вспоминал, что, по словам Сталина, Евдокимов дважды запрашивал его санкцию на арест Шолохова, но Сталин отказался санкционировать арест.

Арестованный 6 ноября бывший начальник 1 отдела ГУГБ НКВД СССР Израиль Яковлевич Дагин, при аресте оказавший сопротивление и за это помещенный в одном нижнем белье в холодный карцер, после 10-дневного пребывания там, 15 ноября 1938 года, накатал заявление на Ежова, где утверждал: «Работая на периферии, я представлял себе, что с приходом в НКВД Ежова, а вместе с ним группы партийных работников, в работу Наркомвнудела будет внесен дух партийности, что Ежов по-новому перестроит всю чекистскую работу. Однако, приехав в Москву я убедился, что ничего похожего на партийность в НКВД не внесено и сам Ежов свою партийность на работе в НКВД утратил.