Никудышный

— Твоя взяла, — сказал врач. — Повезешь домой своего Дениса Петровича. Может оно и к лучшему, для его настроения будет. Назад в любое время его можно вернуть. Многие так поступают. Сначала забирают, а потом понимают, что это надолго и привозят назад. Вот тогда наступает новая трагедия, человек заново переживает боль.

На дорогу им дали питание, довезли на «скорой» до вагона, помогли внести в купе и распрощались.

Дениса положили у окна, но головой к двери, чтобы мог смотреть на пробегающие пейзажи. Саня кормил его, подавал то, что положено по нужде, и Денис благодарно смотрел на неожиданного «родственника». Саня боялся прихода поезда в район.

— Как я справлюсь с больным? — без конца тревожила его мысль.

Поезд прибыл утром на их районную станцию Пролетарская. Саня глянул в окно и увидел, стоящую рядом с поездом «скорую». Люди в белых халатах вошли в вагон и взяли на носилки Дениса.

— Откуда вы про нас узнали? — удивился и растрогался Саня.

— Птичка шепнула, — подмигнул молодой парень с носилками.

Домой их доставили комфортабельно.

— Вот тебе и доктор и местный военкомат, — подумал Саня, надо же как все быстро организовали.

Вся деревня сбежалась к дому Степаниды. Впереди стояли ребятишки, за ними старики, а уже за теми молодежь и те, что постарше, но еще не старики. Все молчали. Когда Дениса вынесли на носилках, прозвучали голоса приветствия:

— С возвращением тебя, Денис Петрович.

Он кивнул им головой и носилки скрылись в проеме двери.

Степаниде казалось, что у нее сердце из груди вынули и оставили там рану на его месте.

Уже несколько дней прошло с тех пор как ее сын, или вернее подобие человека, находился в доме. Ночью она выходила, еле выползала, держась за стены в сени, чтобы поплакать вдосталь. При сыне нельзя было показывать слабость.

Дениса окружили теплом и заботой. Колюнька садился к нему на кровать и принимался рассказывать ему поселковые новости. Степанида старалась не охать от боли в ногах и руках, а скрепя сердце улыбалась, разговаривала с сыном, пыталась даже развеселить его тем, что скоро изобретут новые ноги и руки для людей клонированием и заменят, как сейчас меняют лампочку, когда она сгорит.

Глаз Дениса смотрел угрюмо, без искорки просвета на улыбку. Саня приносил ему и Колюньке свежие ягоды, рассказывал, как оно там на улице.

Саня переживал за то, что пока невозможно Денису бывать на свежем воздухе. Он на работе с раннего утра, а поздно вечером слишком усталый уже не мог сидеть с ним вечерком, так как в четыре утра снова нужно было вставать. В лесу он тоже не сидел без работы. Обыкновенную тачку приспособил так, что она находилась со стороны его спины, привязанная на лямки. Ее он загружал хворостом и возил домой на зиму, да и летом, когда кончался газовый баллон, приходилось топить плиту под навесом на улице.

— Менять тебе надо работу, — говорила Степанида. Ну что за жизнь находиться в лесу по шестнадцати часов в день всю весну, лето, осень.

— Директор не отпускает, — жаловался Саня, — он не понимает моего положения, что мне нужно дома бывать побольше.

Как-то раз в его отсутствие Прохватилов сам зашел к ним. Его одолели женщины с тем, что в доме одни инвалиды, да беспризорное дитя.

— По вашему я их инвалидами сделал? Кто просил сыночка лезть туда, куда не следует. Его в Афган не приглашали, сам полез.

Люди тогда не понимали, что скрывая действия в Афганистане, правительство тем самым делало инвалидов изгоями, не нужными официально портить сводки в военкоматах. И пенсию Денису назначили мизерную.

— Чтоб штаны не свалились, — сказал он хрипло.

О своих ранениях говорить не хотел. Особенно, когда спрашивали, приставали, где он их получил.

— Захотелось на самолете покататься. Ну за гору и зацепился, свалился в лес, прямо в берлогу к медведю. Тот был голодный и определил меня на обед.

— А ожоги?

— Так он же сначала меня поджаривал на костре, не хотел сырым есть.

И это было все, что слышали люди о его ранениях. Сане добавилось работы и заботы, он теперь дома был незаменим. За лето, пока пастушил, насобирал грибов, ягод, орехов. Все это они со Степанидой заложили на зиму впрок. С огородом управился. Своей картошки на зиму хватит и всякой там овощи: капусты, моркови, свеклы, насушенной зелени. Дров заготовил — на два года хватит. Он пока был пастухом, валежник в кучи рассортировывал и теперь вывез на двор. Иногда Сидор Никитич присылал к нему желающих заказать бочонок или бочку и он уже спокойно справлялся с этим делом.

Совершенно неожиданно умерла Степанида. Она уже полгода как свободно ходила и работала по дому. Сердечный приступ, пока Сани не было дома, унес ее жизнь.

Вызвать дочь на похороны не удалось. Не было адреса. И опять соседи с Саней хоронили ее, как и мужа Петра. Положили их рядышком в одну ограду. Теперь заботой Сани стал непоседа — Колюнька и лежачий инвалид Денис.

Все село внимательно следило за тем, как поступит Саня. Отправит Дениса назад или еще куда, к жене, например, но не могли выспросить у отмалчивающегося Сани и оставались в любопытном неведении. Разговор начал Денис.