Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи, составленное Артуром Пенденнисом, эсквайром (книга 1)

— И тетушка его сдает премилые комнаты, — подхватывает мистер Барнс. — Совершенно необходимое для нас знакомство! Позор да и только, что мы не поддерживаем отношений с этой ветвью нашей семьи!

— Друг мой! — вступает сэр Брайен, — я уверен, что мисс Ханимен весьма достойная особа. Попрекать джентльмена или леди их бедностью — самое неблагородное дело, и я вполне согласен с Этель, что о своем дяде и его сыне ты говоришь по меньшей мере непочтительно.

— Мисс Ханимен — премилая старушка! — снова вмешивается Этель. — Как она добра была к Элфреду, правда, мама? А какое вкусное желе ему готовила!.. К тому же быть доктором богословия, — а ведь дедушка Клайва был доктор богословия (помнишь его в парике на том портрете, мама?), — ничуть не хуже, чем банкиром, так и знай!..

— Этель, а ты случайно не захватила у мисс Ханимен билетиков о сдаче комнат? — осведомляется ее братец. — Мы бы тогда вывесили их на Ломбард-стрит вместе с объявлениями другой нашей тетки — миссис Мейсон.

— Кто эта миссис Мейсон, дружок? — спрашивает леди Анна.

— Еще одна родственница, маменька. Она кузина…

— Никакая она не кузина, сэр! — гневно произносит сэр Брайен.

— Она служила у моего дедушки и была родственницей его первой жены. Кажется, она нянчила доблестного командира сипаев, моего дядю. Теперь она живет на покое в своем родном городе — Ньюкоме и на досуге занимается стиркой. Вот полковник и отправился с молодым забулдыгой в Ньюком, чтобы погостить у своей престарелой родственницы. Все это излагается здесь, в газете, черт возьми! — И Барнс с силой ударяет кулаком по развернутой странице.

— И правильно сделали, что поехали! Потому что он любит свою няню и не отказывается от родственников, какие бы они ни были дряхлые и бедные! — кричит Этель; лицо ее пылает, в глазах слезы.

— Нет, вы послушайте, что пишут об этом ньюкомские газеты, — прерывающимся голосом восклицает мистер Барнс, а глазки его сверкают негодованием. — Обе газеты! Завтра это будет в "Таймсе". Прелестно, ей-богу! Наша газета только в общих чертах повествует об этом радостном событии. Вот, слушайте: "Подполковник Ньюком, кавалер ордена Бани, славный представитель нашей индийской армии, старший брат нашего уважаемого согражданина и депутата сэра Брайена Ньюкома, баронета, провел прошлую неделю в нашем городе. Он остановился в гостинице "Королевский Герб", где его посетили наши наипочтеннейшие горожане и представители городских властей. Как предполагается, он приехал навестить свою престарелую родственницу, уже много лет уединенно живущую в наших местах".

— Что ж, в этой заметке я не усматриваю ничего предосудительного, — говорит сэр Брайен. — Жаль только, что брат остановился в "Королевском Гербе", а не в "Косуле", раз уж это наша гостиница. Но нельзя требовать, чтоб он разбирался в тамошних гостиницах, — он ведь в родном городе чужак. А горожане, по-моему, правильно поступили, что нанесли ему визит.

— В таком случае, посмотрим, сэр, понравится ли вам, что пишет "Индепендент", — произносит Барнс со зловещей улыбкой и принимается читать.

"Мистер Индепендент!

Я родился и вырос в семье, всегда стоявшей за Хрюкомов, и поэтому, естественно, горжусь всем, что имеет отношение к Хрюкомам, и всеми, кто носит это славное имя. Я британец и мужчина, хотя и не имею чести голосовать за свой родной округ. В противном случае я, без сомнения, отдал бы свой голос нашему обожаемому и талантливому депутату, по имени Дон Помпозо Биржевик Обирало Лизоблюд Угнетатель Хрюком, чьи предки вместе с Юлием Цезарем сражались против Вильгельма Завоевателя, а отец, как доподлинно известно, каких-нибудь пятьдесят лет назад владел сукновальней

в Лондоне.

Дон Помпозо, сами знаете, не балует наш город своими посещениями. Наше дворянство недостаточно родовито, чтобы составить компанию леди Хрюком. Промышленники наши живут своим ремеслом, — какой позор! Так мыслимо ли приглашать _этих плебеев_ в _аристократические салоны_ Хрюком-Хауса? Два бала в сезон и несколько бушелей крыжовника, — вот _с них и хватит!_"

— Это подлец Пэррот! — взревел сэр Брайен. — Я перестал брать его вино. А может, аптекарь Вайдлер… Говорил я вам, леди Анна, что этим кончится! И как это вы не пригласили дочек Вайдлера на бал?!

— Они были в списке, — оправдывается его супруга, — все трое. Я делаю, что могу. Я приглашала мистера Вайдлера к крошке Элфреду, — он сидел до тех пор, пока не убедился, что бедный малютка принял его лекарство. Ума не приложу, как это вышло, что их не позвали на бал!.. — недоумевает ее милость.

— А их Барнс вычеркнул из списка, мама, — вмешалась Этель. — Ведь правда, Барнс? Ты еще сказал, что с тебя хватит аптекарских склянок. — А по-моему, это не Вайдлер писал, — сказал мистер Барнс; ему, видно, хотелось переменить тему разговора. — Это скорее мерзавец Дафф, булочник, который на прошлых выборах сочинил про нас песенку. Но вы дослушайте до конца, — и он принялся читать дальше.