Ночь черных звезд

Искин смолк.

– Так, – произнесла Даша. – Что нам делать, Фэб?

– Ждать, – ответил тот, напряженно вглядываясь в лесную чащу. – Ри, это ведь человеческий лес, правильно?

– Очень похоже, – подтвердил пилот. – Правда, я в лесу был всего один раз в жизни, нас на экскурсию возили, еще детьми. В Анлионе лесов штук десять осталось, не больше. На весь конклав. Но вообще и впрямь похоже. Елки и эти, как их…

– Сосны, – уверенно произнес Ит. – На Дс-35 лесов полно. Правда, это не эндемики, леса искусственные. И потом, кажется, в считках есть что-то почти такое же. Ри, глянь у себя в памяти, ты ведь тоже жил в первичных мирах…

Обсудить местную флору им, однако, не удалось – за спинами вдруг раздалось покашливание, а затем чей-то голос произнес:

– Так-так-так, а чей-та это у нас тута? О-о-ой, глянь-кося, че деется… человечки! И кошаки! Два человечка, три кошака. Девушка, че взгрустнула-то? На-кось, скушай яблочко, да улыбнись! Ну не стой, как деревянная, кра-са-ви-ца!

Голос был… У Ри глаза полезли на лоб, потому что голос принадлежал, во-первых, человеку, во-вторых, старому человеку и, в-третьих, вусмерть пьяному человеку!

– Ну, че, замерзли? – продолжал говоривший. – Повернитесь, че ли. Баааатюшки, а это кто?! Фэб Эн-Къера, будь я проклят!.. А где твое второе «я»? Дома сидит?..

– Она погибла, – Фэб, наконец, обернулся, все остальные последовали его примеру.

Перед ними стоял старик, одетый весьма небрежно и неопрятно – испачканные какой-то дрянью драные штаны с изрядной прорехой на левой коленке, сероватая от грязи рубашка, разваливающиеся от старости сапоги, подвязанные веревочками. Одной рукой человек поддерживал спадающие штаны, второй опирался на самодельный посох с причудливой рукояткой, вырезанной из комля тонкого деревца. Старик слегка покачивался, словно под ветром, и от него даже на расстоянии нескольких метров разило спиртом.

– Ууу… – протянул он. – Жалко… Значит, эта ветвь рода Дикъера, считай, пропала… Хотя… Фэб, ты бы взял этих себе, что ли, – он кивнул на ошалевших Скрипача с Итом. – Оно, конечно, только временное, но, поверь, не пожалеешь. Они ж сильно старались, чтобы такими стать. Вот этот особенно старался, – кивок в сторону Ита. – Всю… эээ… че у них там есть-то? Не помню… че-та он там себе чуть не порвал, бедолага…

– Я так и сделаю, – пообещал Фэб.

– Опачки! – Старик вдруг выронил посох и в восторге хлопнул себя руками по ляжкам. – Так их трое! Три Кощея Бессмертных, один к одному!.. Весь этот, как его… Весь набор! Че деется… ой, че деется… Ариан, ты, что ли?! А где гитарка-то твоя? Сбацал бы чего… А мы б сплясали…

– Я не умею, – признался Ри.

– Ну… – в голосе старика послышалось разочарование. – Фиговенько. А вы двое скажете теперь, что еще и не за кораблем пришли, – сердито зыркнул он на Скрипача с Итом.

– Не за кораблем, – подтвердил Ит. Скрипач кивнул.

– Ясно, – старик поджал губы. – Филонщики! Отмазались, значит?!

Ит вспомнил считку – и немое отчаяние в глазах того, кем он был в прошлой жизни. Отчаяние и неимоверную боль, в которой тот жил чуть не с первого дня и до самого конца… Это называется «отмазались»?

– Нет, – решительно произнес он. – Мы просто решили сделать передышку.

Старик нахмурился. Однако – Ит видел – в глазах его зажглись лукавые огоньки.

– Ну и че? – произнес он, подбоченясь. – Как передышка… ваша? Сильно много удалось передохнуть?

– По тридцать с лишним лет удалось, – вмешался Ри.

– Пффф, – старик захихикал. – Да… демиургов возраст… Ясненько… Бездельники вы, – рявкнул он вдруг. – Обманщики! Ну, однакося вас уже пообломали, как я гляжу, – закончил он самодовольно, поднимая из травы посох. – А девушка наша все грустит… Че грустишь-то, красава? Эй, улыбнись давай!.. Ну давай, давай, – в голосе его проскользнула резкая и властная нотка. – Вот, совсем другой коленкор… А то набычилась, докторица. Стоишь, как неродная…

– Мне не по себе, – вдруг тихо произнесла Даша. В глазах ее и впрямь стояла тревога. – Я…

– Так это у тебя чуйства, – со знанием дела отозвался старик. – И чуйства эти тебя, девушка, не обманывают. Ты права, все действительно будет так, как ты думаешь. Знаешь, почему? Потому что добро, оно никогда не остается безнаказанным, – он со значением поднял узловатый палец и погрозил им небу. – Правильно ты все видишь, девушка, но про то, что сейчас углядела, – не трепись лишнего. Особо дома не трепись, ну, ты поняла меня.

Его речь неуловимо изменилась – она вдруг обрела стройность, просторечия и непонятные исковерканные слова разом пропали. Даша слушала его, прищурившись, закусив губу.

– И знаешь, почему ты сейчас увидела, что все так и будет? Потому что невозможно выстроить добро одной лишь собственной волей. Добро невозможно без зла. И даже если ты истребишь все зло на свете, оно в один прекрасный день поднимет голову там, где ты вовсе не ждешь… и тогда, когда ты не будешь к этому готова. Это, между прочим, и к вам троим относится, – Ри, Ит и Скрипач переглянулись. – Да, да, филонщики. Самое страшное зло вы получите оттуда, откуда меньше всего его ждете.

– Когда? – спросил Ри.