Ночь масок и ножей

По ночам Фельстад был волшебным. Канделябры отбрасывали на истертые камни призрачные фигуры, а уличная сырость оставляла влагу на запотевших окнах. Свет был не позолоченным или белым, как днем, а скорее голубым с ноткой фиолетового, как будто тени вставали на стражу убежища, когда заходило солнце. Галереи и сводчатые переходы пересекались с коридорами и лестницами с таким размахом, который я до сих пор до конца не исследовала.

Вкус влажного камня на языке и продрогшие ноги дарили мне утешение и ощущение, будто я дома.

Толкнув дверь плечом, я выползла из умывальной, зевая и втирая пахнущий мятой бальзам в локти и заднюю сторону шеи.

Из прилегающего зала за углом от спальни, что я делила с Товой, падал свет. За дверью шуршал пергамент. Боги, Кривы вообще спят?

Старый кабинет был маленьким и длинным, в нем были полки пыльных кожаных книг и старых свитков, несколько стульев и жестких шкур на полу.

И Повелитель теней.

Мой язык прилип к нёбу. Ранение не мешало Кейзу олицетворять мощь силы и власти. Я бесстыдно изучала широкую поверхность его голой, покрытой шрамами спины.

Он облокотился на длинный стол в центре, внимательно глядя на что-то, расстеленное на нем. Одной рукой он прикрывал левый глаз, затем сменил его, накрыв правой рукой правый.

– Не смог уснуть? – спросила я.

Кейз обернулся с растерянным лицом и поспешно натянул через голову тунику, которую повесил на спинку стула.

Он начал сворачивать листы тонкого пергамента.

– А ты становишься довольно тихой.

Он был обеспокоен, и вскоре я поняла: это я беспокоила его.

Я спрятала свою собственную неловкость за улыбкой.

– Приму это за комплимент. Тебе что-то срочное не дает уснуть?

– Нет, просто проверял кое-что.

– Не прерывайся из-за меня. Я не могу уснуть, потому что, кажется, я ушибла каждую кость в этом теле, – сказала я, показывая баночку бальзама. – Я бы сейчас не отказалась от пуховой перины.

– А, ну, может, утром поглядим, кто задолжал Кривам услугу, и достанем тебе ее.

Я фыркнула и оглядела стол.

– Что это все? – я потянулась к тонкому листку. Сквозь него просвечивали наброски, и постепенно через прозрачные листки я разобрала слои детальных чертежей перегородок, отдельных комнат, конструкции шатров и дорожек для прогулок.

Кейз потер зытылок.

– Это твои планы маскарада.

– Мне нравится, как ты зовешь их моими.

– Ты же сделала работу. Маскарад проведут на заднем дворе дворца. Я пытался понять, поменялось ли что-то в участке и архитектуре.

Чертежи недавно возведенной пятой башни добавились с южной стороны. У здания было два главных входа: один выходил на рассвет, второй – на закат. Но на втором листке значились дюжины расходящихся паутиной коридоров и проходов, построенных под палатками и передвижным бальным залом, в котором гости маскарада танцуют до зари.

– Клятые небеса, – сказала я и взяла еще один листок. – Да тут подземный эллинг[10]. – Кейз не ответил. Я попыталась снова: – Ты это видел? Его добавили только в этом году, – я указала на размеры. – Он ведет из-под дворца к реке. Должно быть, планировали настоящие эксперты, чтобы прокопать его и не обрушить все здание. Вот, смотри.

Конечно, целая речная система под особняком была бы полезна, но он нахмурился и свернул листок в рулон.

– Уже поздно. Потом на них посмотрю.

– А мне смотреть нельзя? – от раздражения кровь прилила к лицу. – Или ты хочешь, чтобы я ушла, так как тебе все еще не нравится мое присутствие здесь?

Кейз мрачно на меня взглянул, затем бросил чертежи на стол.

– Будь моим гостем. Смотри.

– Мне интереснее узнать твои мысли. Из всех людей в этой комнате у меня меньше всего опыта в выстраивании хитрых схем.

– В этом я не уверен.

Его поза будто ограждала его от меня, как будто я была ледяным штормом, прибивающим его к земле. Может, глупо с моей стороны было думать, что Кейз сумеет отбросить свои стены и вылезти из брони. Вместо этого я разозлилась. До помутнения. Я хлопнула рукой по столу.

– Ну и ладно. Я понимаю. Я уйду.

– О чем это ты?

– Очевидно же: ты не хочешь, чтобы я была здесь. Я думала, мы уже оставили это позади, но я ошибалась. Спокойной ночи.

Он следил за мной взглядом.

– Ты всегда такая чувствительная?

Я мрачно усмехнулась.

– Когда я так вымотана, избита и злюсь на жизнь – да, я становлюсь довольно чувствительной.

– Присядь, – он сделал глубокий вдох и оперся на стол. Я не шелохнулась, поэтому он дернул головой в сторону стула, тем самым веля сесть. Я послушалась. После этого его голос опустился до темного шепота: – Я не заметил эллинга.

Я сложила руки на груди, раздражаясь еще больше.

– Уж прости. В следующий раз позволю тебе просмотреть все страницы, прежде чем лезть самой, чтобы ты первый все узнал.

– Я не это имел в виду, и, если ты поумеришь свой пыл на чертов миг, может, я бы и сумел объяснить. – Его тон изменился, стал уязвимым, и он не поднимал на меня глаз. – Я уже дважды проверил каждую страницу и все равно не знаю, как будут расположены многие палатки или что эллинг вообще существует.