Ночь закончится пламенем

Подскочив к ней, я попыталась вырвать рукоять из ее пальцев, но она сопротивлялась, размахивая лезвием у моего лица. Мне удалось увернуться от ее ножа, но всего на несколько мгновений я забыла, кто мой настоящий враг. Сима напал на меня со спины, нанеся такой мощный удар, что я рухнула на пол, а затем мое сознание жадно поглотила тьма.

Но забытье длилось недолго. Я очнулась, ощущая мучительную боль и ужас. Сима заковал мои запястья в железные кандалы и вставил кляп так глубоко в горло, что я едва могла дышать. Выражение его лица казалось отрешенным и холодным, когда он рвал мое платье на лоскуты, оставив меня в одном белье. Дяочань кричала, но ее удерживал один из стражников, который вбежал в покои канцлера, когда я упала без чувств.

Щеки вспыхнули от прилившей крови, когда он сорвал и мое белье, пытаясь отыскать печать духа дракона. Раздев меня догола, он разочарованно зарычал, так и не обнаружив нефрит.

– О, небеса, ты что, проглотила эту проклятую штуку? – рявкнул он, перекрикивая странный стук. – Что ты с ним сделала?

Взгляд Дяочань переместился с меня на платье, отброшенное на пол. «Женщина бы догадалась, – с ненавистью подумала я, глядя на него снизу вверх. – Но тебе не дано».

– Знаешь, я пытался, – сдавленно выдохнув, пробормотал он, и теперь его маска невозмутимости наконец треснула, обнажая едва сдерживаемую ярость. Ярость, вызванную моими действиями, приказами моего правителя и, вероятно, даже желаниями духов, дергающих нас, как кукол, за ниточки. – Я предлагал тебе иную судьбу.

По моим щекам заскользили слезы бессильного гнева, мешая видеть, что творилось вокруг. Я пыталась подобрать слова. Хотела крикнуть ему, как сильно он ошибался, сказать, что он бы не смог достичь желаемого. А еще открыть ему глаза на то, что он ничем не отличался от главнокомандующего, которого так презирал.

Сима оттолкнул меня, и я рухнула на пол, больно ударившись всем телом, ведь из-за связанных рук не могла предотвратить или хотя бы смягчить падение. Не удержалась и поползла к своему платью, но один из стражников подхватил за цепь на моих руках и приковал меня к стене. И тут я осознала, что меня лишили нефрита, меча и даже моей одежды. Видение, показанное мне Цинлуном, становилось реальностью.

Неожиданно стук, доносившийся откуда-то поблизости, прекратился. Обернувшись, я увидела в гостиной кузнеца. Он что-то держал в руках, и вскоре я догадалась, чем именно он был занят. Пытался открыть железный кулон Лэя.

– Все готово, – прохрипел вдруг он.

Вся тяжесть моей неудачи в тот же миг придавила плечи, вынудив меня съежиться. Сима перекатывал в пальцах третий осколок нефрита. Выражение его лица оставалось непроницаемым, но в глазах полыхал огонь торжества. Мне хотелось кричать, крушить все вокруг, но подвластно мне было только одно – молча наблюдать за его триумфом.

Когда все три части нефрита слились в целую печать Чжу-Цюэ, от избытка лися из нее вырвалось яркое сияние и негромкое шипение. Я содрогнулась так сильно, словно прямо около моей головы изо всех сил ударили в дворцовый гонг. Всем телом я ощущала, как сила феникса собирается воедино, ширясь и укрепляясь. Дыхание перехватило. Казалось, что возвращая свою мощь, нефрит высасывал мои силы.

Я отчаянно нуждалась в драконе! Мне так хотелось спросить у него, что же теперь делать.

Но прежде я сама закрывалась от Цинлуна, а теперь, закованная в кандалы, больше не могла призвать его. И он не имел возможности пробиться в мой разум.

Тело Симы содрогнулось, и, словно вырванная из его груди, вверх взмыла гигантская тень огненной птицы, устремившись к окну. Птица неустанно издавала звонкие крики, но ей вторил второй, хоть и едва слышный голос – голос Симы.

«Осталось ли еще хоть что-то от тебя самого?» – задалась я вопросом, ощутив жалость к этому человеку.

Словно почувствовав мое сожаление, он подошел к стене, у которой я сжалась в комок. Взглянув на него, я заметила, как помолодело и посвежело его лицо. Сероватый оттенок исчез, а глаза, ранее казавшиеся тусклыми, теперь лихорадочно блестели в свете лампы.

– Я чувствую твою ненависть, – тихо произнес он, – но ты единственная, кто понимает меня. Знаешь, величайшая несправедливость главнокомандующего заключалась не в том, что он убил мою семью. А в том, что он позволил мне остаться в живых. – Пальцы его крепче сжали печать Чжу-Цюэ. – Ты хоть понимаешь, какая это мука – жить за счет жизней других? Нет? Так я покажу тебе.

Я забилась в своих оковах, глядя на то, как Сима удаляется. Он собрался сжечь Чуан Нин! Дракон предупреждал, что это произойдет. Все, кто мне дорог, погибнут. И только я останусь в живых, потому что моя судьба – это клетка.

Мысли лихорадочно метались в голове. Получится ли у меня покончить с собой? Смогу ли я последовать примеру матери?