Ночное дежурство

– Ты где-то ниже меня, а я у верхних дверей. И я спускаюсь к тебе. – Он прибавляет, главным образом надеясь подбодрить Агнес: – В смысле, по лестнице спускаюсь.

– А ты видишь, где я?

– Честно говоря, я не вижу ни зги. Рей отправился чинить предохранители, – поясняет он, но тут же сам понимает, что к этому моменту Рей мог бы уйти уже гораздо дальше.

– Но ты сумеешь найти дорогу?

Вероятно, она выражает беспокойство за него, только вот его нервам это совсем не нравится.

– Никаких вопросов. Я прямо сейчас отправляюсь, – отвечает он, но приходится повторить, потому что последние два слова тонут в бульканье лишних слогов, теряя всякую форму. – Уже иду.

Найджел отпускает дверцу лифта, и она звонко врезается в раму. Когда он пробегает пальцами по металлу, ноготь зацепляется за край второй дверцы. Как только он снова нащупывает стену, то движется вдоль нее до угла. Теперь он стоит лицом к лестнице, и ощущение такое, словно чернота из шахты лифта кинулась ему навстречу. Он тянется к ней левой рукой, опуская ее все ниже и ниже. Наконец касается какого-то предмета, похожего на палку, которую кто-то выставил перед ним и ждет, пока он нащупает ее: перила. Он усилием воли удерживается от того, чтобы не ухватиться за них обеими руками, и делает первый шаг вниз.

Ему не нравится стоять на одной ноге, которая дрожит под ним, пока он нащупывает ступеньку другой. Должно быть, из-за этой слепящей темноты ему кажется, что он тянется гораздо дальше, чем нужно бы. Найджел ставит пятку как можно ближе к основанию ступени, насколько позволяет пространство, и скользит потной рукой по перилам, прежде чем поднять другую ногу над бездонной гнетущей темнотой. Это просто ночь, старается он убедить себя, – та же самая ночь, когда будет спать Лора, ее голова будет спокойно и неподвижно лежать на подушке, и, вероятно, она не будет чувствовать пряди волос, прилипшей к щеке. Мысль будоражит его до такой степени, что он кричит – не то на, не то в – темноту:

– Агнес, я уже на лестнице. Я уже скоро.

– Давай.

Ее ответ доносится откуда-то совсем издалека. Ну разумеется, голос заглушает еще и стена. Жаль, он не додумался сосчитать, сколько ступенек ведет в зону доставки, но уж точно меньше, чем две дюжины. Поскольку он каждый раз совершает одно и то же действие, цепляясь за перила и позволяя ноге опускаться в темноту, пока не наткнется на ступеньку, то непонятно, почему же весь процесс, вместо того чтобы сделаться легче, как будто становится только опаснее? Может потому, что он не сосчитал уже пройденные ступеньки, и неизвестно, сколько ему еще спускаться. Он мог бы снова крикнуть Агнес, но вдруг ее голос отдалится еще сильнее. Края ступеней скребут его по лодыжкам, и каждый раз, опуская ногу на поверхность, он чувствует себя так, словно слишком сильно наклоняется над тьмой. Он решается на еще один шаткий шаг вниз, который только перила и делают чуть менее опасным, а в следующий миг рука смыкается на пустоте. Он не успевает удержать равновесие и тяжело скатывается со ступеньки, на которой весь его вес только что удерживала левая нога.

Выписывая кренделя, Найджел пролетает через фойе и врезается в стену, чтобы не растянуться во весь рост на бетонном полу. Он так яростно размахивает правой рукой в поисках хоть какой-то опоры, что от этого движения его отбрасывает к дверям лифта, и на плече вспухает новый синяк, явно способный затмить своего предшественника.

– Это я, – темнота требует, чтобы он это крикнул. – Я, Найджел. Я уже здесь.

– Где?

Он и сам готов задать этот вопрос, потому что ее голос гораздо ниже, чем вообще кажется возможным. Должно быть, она сидит – наверняка на погрузчике для поддонов.

– Совсем близко, – уверяет он, нащупывая край, от которого дверцы открываются в шахту. Он расширяет щель, чтобы просунуть палец, по крайней мере, он старается это сделать. Но удается только зацепиться ногтями. С тем же успехом дверцы могли бы быть сплошным листом металла, вмонтированным в стену.

Найджел растягивает дверцы в разные стороны, пока пульсация из плеч не переходит в шею, а волны серого света не затапливают глаза. Ему приходит в голову совершенно нелогичная идея, что он так бесполезен, поскольку он не видит, что делает. И почему Рей до сих пор не разобрался с пробками? И сколько еще он будет возиться? Найджел соображает, сможет ли крикнуть достаточно громко, чтобы Рей услышал его, но тут до него доходит, что в этом нет нужды. Он почти позволил темноте лишить себя разума. У него на расстоянии вытянутой руки столько света, сколько душе угодно.

Найджел бросает неподдающиеся двери и закрывает глаза, чтобы погасла фальшивая иллюминация, затем чуть приподнимает веки и всматривается в черноту фойе. В самом деле, напротив лифта под дверями зоны доставки тянется светящаяся ниточка, хотя и такая тонкая, что ему с трудом удается себя убедить, действительно ли он ее видит.

– Подожди, – выкрикивает он. – Я тут понял, что нужно сделать, я сейчас вернусь.