Ночное дежурство

Агнес молчит. Наверное, думает, как это глупо, предлагать ей подождать, но это он и сам понимает. Он бежит через невидимое фойе к обещанию света и берется за засов на дверях. Не может он быть таким ржавым, каким кажется на ощупь, наверняка это из-за судорожного покалывания в руках. Найджел наваливается на засов всем своим весом и слышит движение, какое, не держи он себя в руках, принял бы за шаги соглядатая, отступающего от двери с другой стороны. Затем засов с выразительным звоном отодвигается, и двери распахиваются так стремительно и широко, что Найджела вихрем выносит из здания.

Он впустил внутрь свет. Только это и важно, но все же он невольно задается вопросом, почему этот свет не падает на него сверху. Он оборачивается, чтобы взглянуть на заднюю стену магазина. Источник света находится вовсе не над гигантской «К»: прожектор разбит, как и второй, за «Веселыми каникулами». Беловатое свечение находится у него за спиной и понемногу приближается, судя то тому, как его тень, которая лежит на полу фойе, съеживается и чернеет – причем съеживается так, словно в отчаянии пытается исчезнуть.

Найджел разворачивается, чтобы встретить этот светящийся туман. Свечение, размером с его голову и не столько круглое, сколько бесформенное, почти выползает на открытое пространство, но потом то ли сливается с туманом, то ли впитывается в блестящий асфальт. И мгновенно металлические руки доводчиков смыкают двери фойе и запирают с торжествующим звоном, оставляя Найджела почти в полной темноте.

Он ковыляет сквозь липкий леденящий сумрак в сторону дверей. Но они, как он и опасался, не поддаются. Сколько бы еще синяков он ни набил, чередуя плечи, двери не сдвинутся. Он мог бы поколотить по дверям, но чего он добьется, кроме как напугает Агнес? Ангус будет слишком долго нашаривать дорогу к нему. Туман или, скорее, присущая ему заторможенность, должно быть, скопились в мозгу Найджела, потому что ему приходится совершить над собой усилие, чтобы вспомнить: он же может обойти здание с фасадной стороны. Там будет и свет, и входная дверь.

Он успевает сделать всего пару шагов между тусклыми стенами – одна из бетона, другая из тумана, – когда замечает, что позади магазина тоже что-то светится. Больше похожее на то мерцание, которое он видел, выскочив из здания. Свет лениво пританцовывает в тумане, и тень Найджела скачет по стене магазина, чтобы составить ему компанию. И все бы ничего, если бы в тумане не было заметно других признаков жизни. Он слышит, как движется что-то еще, шаркает к нему, волоча какой-то груз, хлюпающий так, словно он до передела напитан водой. На самом деле, судя по звуку, приближаются двое, кем бы они ни были.

Найджел всматривается в туман и улавливает движение. Хотя эти двое низко припадают к асфальту, он сомневается, что чужаки идут на четвереньках. Они, возможно, обязаны своей блестящей серостью сумраку, однако он никак не может объяснить этим их бесформенность. Найджел смотрит на них во все глаза, пока не понимает, что колышущиеся бурдюки, которые они волочат, – это они сами, и тогда он несется по проулку между «Текстами» и туристическим агентством. Но то, что он видит, заставляет его резко затормозить, словно он глубоко увяз в болоте.

Дальний конец проулка затянут туманом, который переливается в свете прожекторов, однако разум Найджела вовсе не по этой причине близок к оцепенению. Он уже даже не рад свету. Его тень падает лицом вниз в проулок, но теперь она не одна. По обеим сторонам от нее вспухает по приземистому, комковатому силуэту, похожему на лишенный формы воздушный шар, и каждый или подползает все ближе к его спине, или же надувается прямо из асфальта, или все сразу. В какой-то момент у чужаков не остается ничего похожего на голову, зато у каждого имеется по руке, слишком длинной для любого из них, и эти руки тянутся к Найджелу.

Он не осмеливается смотреть. Ему невыносим вид даже их растущих и теряющих всякую форму теней. Бросаясь в проулок, он крепко зажмуривается, чувствуя себя ребенком, который верит, что можно спрятаться в своей личной темноте. Найджел успевает сделать всего пару шагов; шаркающие звуки стремительно приближаются к нему. Спустя миг его кулаки хватают какие-то конечности, слишком холодные, мягкие и бесформенные, чтобы они могли сойти за руки.