Ночной хозяин

Не став дожидаться, пока старшина городской стражи перечислит всех погибших, Оттавио прошел в гостиную.

Запах свежей убоины и дерьма сразу усилился.

Выглядело все еще хуже, чем пахло. Будто недобрый запредельно могущественный чародей взял фрагмент поля боя после крупного сражения и зачем-то перенес его в благопристойную бюргерскую гостиную.

Стены щедро залиты кровью.

Повсюду валяются обрубки конечностей и другие части человеческих тел.

Кучами лежат расползшиеся во все стороны сизые кишки.

Тут же по полу разлилась лужа рвоты — у кого-то из тех, кто побывал на месте происшествия раньше аудитора, оказался нежный желудок.

Оттавио достал из саквояжа с инструментами пузырек освежителя, налил жидкость в носовой платок и прижал его к лицу.

— Помогает? — спросил его явственно побледневший гер Кройцберг, который сунулся было в гостиную следом за Оттавио, и, судя по всему, уже об этом сильно пожалел.

Вместо ответа Оттавио протянул ему пузырек, и накапал содержимое в подставленный лейтенантом форменный шарф. После чего, аккуратно ступая по промокшему от крови и прочих выделений ковру, он обошел комнату, по привычке — слева направо.

Лейтенант продолжал торчать у порога, с интересом наблюдая за действиями Оттавио.

Остановившись почти напротив входной двери, Оттавио произнес несколько примитивных поисковых формул, наполняя их тонкой струйкой силы Той Стороны.

Хмыкнул.

Вышел из гостиной в соседнюю дверь, как оказалось, на кухню. Бегло осмотрел небогатый кухонный набор посуды. Произнес еще одну формулу.

На пороге кухни показался гер Кройцберг, который глухо сквозь шарф пробунил:

— Ну и что мы ищем?

— Я ищу следы применения чар, — ответил ему Оттавио. — И, что характерно, не нахожу.

После чего он протиснулся мимо лейтенанта обратно в гостиную и поднялся по винтовой лестнице на второй этаж.

На втором этаже он быстро осмотрел три помещения: хозяйскую спальню, детскую комнату с двухъярусной кроватью и небольшой рабочий кабинет.

В кабинете на столе лежало множество бумаг. Вдоль стены расположился стеллаж, из которого торчали ряды кожаных и бумажных корешков. Оттавио вынул один том — бухгалтерский отчет колледжа святого Игнация. Остальные книги, очевидно, тоже не были художественной литературой. Самые старые бумаги на стеллаже были почти вековой давности.

Из тома, раскрытого Оттавио, на пол выскользнула тонкая брошюра, напечатанная на плохой серой бумаге. Название — «De servo arbitio» [68].

— «Так, тут у нас еретические писания.»

Оттавио передал книжицу поднявшемуся за ним лейтенанту и, не обнаружив на втором этаже более ничего интересного, спустился вниз.

Проходя через залитую кровью гостинную, он поднял с пола гостиной намокший от крови пергамент, украшенный большой сургучной печатью, и вышел на улицу.

Следом за ним из дома вывалился гер Кройцберг.

Не останавливаясь, Оттавио перешел улицу, миновав столпившуюся под зонтами промокшую кучку городских магистратов, и вошел в дверь пивной, которую заприметил еще по приходу на место происшествия.

В пивной собралась, наверное, половина обитателей Беккерштрассе. Бюргеры живо обсуждали чрезвычайное происшествие.

Оттавио обвел пивную взглядом, широким, показным жестом материализовал в воздухе сигну охранителей — змею, пробитую мечом, — после чего, добавив в голос немного Воли и силы Той стороны, рявкнул:

— Все вон! — и, обращаясь к следующему за ним по пятам лейтенанту, — Ганс, пусть твои парни объяснят самым непонятливым, что им пора домой.

Объяснять не пришлось. Громовой рык аудитора и горящий в воздухе колдовской огонь сигны возымели немедленный эффект. Обыватели, роняя кружки с пивом и переворачивая лавки, волной хлынули к дверям, по пути вынеся обратно на улицу пытающихся зайти в пивную магистратов.

— Ты-то куда? — остановил пытающегося сбежать вслед за посетителями хозяина пивной ар Стрегон. — Принеси пива мне и лейтенанту, ну и перекусить чего-нибудь, живо!

Новоявленный аудитор присел за стол возле железной печки и позволил себе некоторое время просто посидеть, прикрыв глаза и вытягивая из огня тепло.

Стук деревянной кружки по столешнице вернул Оттавио к реальности. Он нехотя открыл глаза и, не обращая внимания на требовательно глядящего на него толстяка в дорогом теплом упелянде и меховой шапке, развернул взятый с собой пергамент и произнес формулу очищения.

Кровь засохшей корочкой опала на стол. Изучив бумагу, он хмыкнул и обратился к присутствующему здесь же старшине стражи:

— Мастер Эверт, этот ваш должник, как его… — он отчеркнул ногтем в пергаменте нужное место, — Гилберт Хирш, он нотариус…?

— Нет, господин ар Стрегон, он был писарь и счетовод. Нотариусами были его дед и отец.

— Я правильно понимаю, что дом принадлежит семье уже три поколения?

— Точно не знаю, господин ар Стрегон, но отец и дед его точно здесь проживали. Может, и больше трех.

— Алтарь семейный зарегистрирован?

— Так точно, господин, алтарь в подвале.

— Он же не один жил, судя по всему? — и, повернувшись к лейтенанту, — Ганс, пусть твои люди проверят подвал. Быстро. Внутрь входить не надо, только посмотреть.