Ночной корабль: Стихотворения и письма

Бетонная дорога и крестыНе наши: бисерные, жестяные…И мертвые лежат плечом к плечу.Под номерами, в маленьких коробках,И душно им! И душно тем, кто жив.Вдали маячат клячи катафалка,И черноусый в пыльном котелке.И сгорбленный рабочий в синей блузе, –Казенные свидетели конца.Мы ничего не говорим. Не плачем.Мы все философы давным-давно.Застывшие в холодном равнодушьи.Как мертвецы в квадратиках могил.И не сказать! И не поймет никто.Что это – мы! – Совсем, совсем другие.

Так и стояли, глаз не опустив.И каменные лица наши былиБесстрастными, как лица изваянийВ далекой Скифии, в пустой степи.Потом, на удивленье котелкам.Прилизанной шеренге чинных склепов.Фарфоровых амуров, и портретовПригожих Жюлей в черных медальонах.Вспорхнули и поплыли огонькиПод древний возглас русской панихиды.А голос был монаший, черноземный.От скитов, от Николы Чудотворца,От звездочек на луковках церквей…«Иде же несть болезни» – пел монах…А нам казалось: дышит даль сиренью,

И ласточки в тени колоколовКупаются свободно и блаженно…Еще казалось: добрая земля,Насыщенная влагой и корнямиЖивых цветов, свое раскрыла сердцеИ говорит: Ложись и мирно спи!Ты так устал… Но я щедра просторомИ глубиной. Мне для тебя не жальНи тишины, ни снежной колыбельной,Ни тысячи рожденных мною жизней:Травы, деревьев, птиц и мотыльков.От финских волн до желтых стен КитаяУсопшие лежат в моей груди,И кладбища мои — сады услады,Где на свободе пчелы и сирень!

Мы расходились, задувая свечи,Мы шли по европейскому асфальту.Нам вслед летели скрытые усмешкиУсталых Жюлей в пыльных котелках,И, затоптав песчаную могилу,Рабочие считали сантиметром,Как уложить соседа потесней.Навстречу шли, без лиц, под номерамиКультурные мещане и неслиВ горшках убогих кустики герани,Вздыхая, что цветы подорожалиИз-за дождя!И капал грустный дождьНа жестяные розы… В рыжей глинеЛопаты шлепали: «Тесней!» «Тесней!»

А я, сжимая маленький огарокВ руке похолодевшей, говорилаКому-то вслух, – деревьям? Или небу?– О, пусть меня зарежет темный ворВ каком-нибудь московском переулке,Когда из запотевшего трактираВзывает к звездам пьяная шарманка,Пусть я умру убитой или простоСвалюсь в овраг у дымного села,Насупившего крыши до сугробов,Но русской смерти я прошу у Бога!Но только права: лечь в родную землю,В глубокий бархат, сочный и живой!1936

* * *