Читаем Ночной корабль: Стихотворения и письма полностью

В дождливый день пустынны переулки,И город болен. Город сам не свой.Он весь затих. И только грохот гулкийТяжелых фур по мокрой мостовойТревожит камни сонного квартала.Вот в высоте окно раскрыло глазИ слушает, как медленный рассказНашептывают сумерки устало,А дождь роняет стекла хрупких бусИ в дверь стучит, настойчивый и хлесткий.Ленивый зверь, на дальнем перекресткеКачаясь, проплывает автобус,И снова тихо, и безлюдно снова,В воде канав, дрожа, струится тьма…Мне так близки безмолвные домаИ церкви, потемневшие сурово!Моей душой, не знающей измен,
Люблю дождя серебряную пряжу,И ржавчину порой любовно глажу,И, проходя, рукой касаюсь стен.Есть целый мир, бездонный и прелестный,Открытый тем, кто тих и детски прост,И могут быть прекрасней дальних звездМорщины тумб и каждый дворик тесный.И мыслям чужды зори ярких дней,К стране цветов стремленье белых палуб!Вот так идти, среди неслышных жалоб,Среди больных изъеденных камней.Стать маленькой, как лампы свет несмелыйНа высоте седьмого этажа…Зажгли огонь, и вспыхнул газ, дрожа.В седом огне весь перекресток – белый!А за углом такой наивный дом:Крест-накрест балки, вывеска из жести,
И впереди, на самом видном месте,Гигантская улитка под зонтом.Кривую лавку сторожит лукаво,Вся золотая, – сказочный гротеск, –А на прилавке рыб жемчужный блеск,И длинные, запутанные травы,Где раковины прячут веера.Не это ли обрывок сна нежданный?Никто не знал, что осенью туманнойКолдуют в переулках вечера!Не сказок ли шуршащие страницыЧитаю, незаметно проходя,Под мерный плеск и шорохи дождяРоняющего бисер на ресницы?И мне одно понятно: в этот час,Когда холодный воздух полон дрожи,И улица, и я – одно и то же.
Сочувственно фонарь прищурил глаз.У входа в лавку, на лотке упругом,Коралловый омар шевелит ус,А под дождем, под легким танцем бус,Разложены лимоны полукругом.1933

* * *

Сколько лет подряд: окно, шарманка,Через мутный ручеек доска.Разве это страшно, — маленькая ранкаУ виска?Разве не страшнее день без блеска,Ночь безлунная, судьба вверх дном,Старомодная, в бахромках, занавескаНад окном?Потянулась всем усталым телом.Трудно тем, кто дотерпеть не смог…
И нажала быстро пальцем помертвелымНа курок.Пистолет дымится, остываяНа цветке потертого ковра.Значит, не свершилось? Значит, я живая,Как вчера?Кровь струится из горячей ранки,По лицу стекает не спеша…Но как дивно песня хриплая шарманкиХороша!Боже мой, как воздух чист осенний,Как земля нещедрая близка!Как всё просто и прекрасно: вечер, тени,Двор. Доска.1935

ДЕТСТВО

Лето

Перейти на страницу:

Все книги серии Серебряный век. Паралипоменон

Похожие книги

100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное