Читаем Ночной корабль: Стихотворения и письма полностью

Протекало детство ЯшкиНе в гнезде, а на окне,И культурные замашкиПривились ему вполне.Спал в коробке, будто в детской,Где ни крыс, ни кошек нет,Под кисейной занавескойЕл котлеты и паштет.Иногда и так бывало:Думал Яшка, что читал,Если книги и журналыНи диване в клочья рвал.Мы об этом не жалеем,Умиленно говоря:«Будет птенчик грамотеем,
Он словарь трепал не зря!»Нынче Яшка на свободеЗалетал и каркать рад.Он в вороньей стае вродеГосподин, аристократ,Мать приемная котлеткиИ паштеты в парк несет,И сидит герой на ветке,Кость куриную грызет.Говорят вороны: «Яша,Ты умен, как старый бес!Объясни коммуне нашей,Что такое ДВС. [5]Что за буквы, что за словоТы орешь на все лады?
Чуть закаркал – и готовоДля тебя ведро еды!»Громко Яшка стал смеятьсяС телеграфного столба:«Эх вы, братцы-тунеядцы,Бескультурье, голытьба!Не листали вы бумаги,Буквы жирные клюя,Где же сделаться бродягеОбразованным, как я?Объявить желаю миру –Потому и вверх полез, –Что три буквы: ДВС –Значат: "Дать Воронам Сыру!"»

РУСАЛОЧКЕ АНДЕРСЕНА

Сплелась ее судьба с моей судьбойИ с детских лет мне душу волновала.Я видела не раз перед собойВ зеленой глубине морского валаЗеленые глаза и рыбий хвост,И руки белые: она ловилаВ тревожных водах отраженье звезд,Но ни одно се не опалило.Гремела ночь волною штормовой…Кем было в небе принято решенье,Чтобы зажгла Любовь огонь живойСреди обломков кораблекрушенья,Чтобы, стрелою пролетев грозу,Сквозь глыбы туч на черном небосклоне,Слеза упала, вспыхнула внизу
И обожгла русалочьи ладони?Всё, что потом сбылось для нас двоих,Рассказано о первой… Но вторая,Вот та, что пишет этот странный стих,Когда волна несется штормоваяИ на дыбы встающая НеваОбрушиться готова с диким воем, –Вот та, вторая, – где о ней слова?Кому мы, две, родство свое откроем?Ноябрь 1972. Наводнение. Ленинград

СВИРЕЛЬ


Последний звук последней речи

Я от нее поймать успел…

А. С. Пушкин

Перейти на страницу:

Все книги серии Серебряный век. Паралипоменон

Похожие книги

100 великих деятелей тайных обществ
100 великих деятелей тайных обществ

Существует мнение, что тайные общества правят миром, а история мира – это история противостояния тайных союзов и обществ. Все они существовали веками. Уже сам факт тайной их деятельности сообщал этим организациям ореол сверхъестественного и загадочного.В книге историка Бориса Соколова рассказывается о выдающихся деятелях тайных союзов и обществ мира, начиная от легендарного основателя ордена розенкрейцеров Христиана Розенкрейца и заканчивая масонами различных лож. Читателя ждет немало неожиданного, поскольку порой членами тайных обществ оказываются известные люди, принадлежность которых к той или иной организации трудно было бы представить: граф Сен-Жермен, Джеймс Андерсон, Иван Елагин, король Пруссии Фридрих Великий, Николай Новиков, русские полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, Кондратий Рылеев, Джордж Вашингтон, Теодор Рузвельт, Гарри Трумэн и многие другие.

Борис Вадимович Соколов

Биографии и Мемуары
Мсье Гурджиев
Мсье Гурджиев

Настоящее иссследование посвящено загадочной личности Г.И.Гурджиева, признанного «учителем жизни» XX века. Его мощную фигуру трудно не заметить на фоне европейской и американской духовной жизни. Влияние его поистине парадоксальных и неожиданных идей сохраняется до наших дней, а споры о том, к какому духовному направлению он принадлежал, не только теоретические: многие духовные школы хотели бы причислить его к своим учителям.Луи Повель, посещавший занятия в одной из «групп» Гурджиева, в своем увлекательном, богато документированном разнообразными источниками исследовании делает попытку раскрыть тайну нашего знаменитого соотечественника, его влияния на духовную жизнь, политику и идеологию.

Луи Повель

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Самосовершенствование / Эзотерика / Документальное
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное