Ночной океан

Прохождение Рэндольфа Картера сквозь ту каменную твердь напоминало падение в непомерную космическую глубь. Он почувствовал с великого отдаления, как накатывает на него всеохватно-божественное, терпкое, убийственное исступление; уловил трепет крыл и звуки, издаваемые тварями, неведомыми на Земле и в Солнечной системе. Оглянувшись, он увидел не один проход, а множество, и у некоторых проходов гомонили сущности, чей вид ему лучше бы было мигом забыть. И тогда Картер испытал ужас больший, чем любая из тех тварей могла навлечь, – неизбежный испуг от родства

с теми звездными кошмарами. Хотя Первые Врата и лишили его в чем-то опоры, оставив в неуверенности касательно телесного вида и взаиморасположения с зыбко очерченными предметами вокруг, его самость осталась нетронута. Он был все тем же Рэндольфом Картером, точкой спокойствия в кипении хаоса. Теперь, пройдя Абсолютные Врата, в миг всепожирающего страха он осознал, что не одним человеком является, но великим множеством. Един – в потоке лиц, во множестве времен! И на Земле, в октябре 1883 года, 7-го числа, в мягком вечернем свете мальчик по имени Рэндольф Картер, покинув Снейкден, бежал садами и каменистыми косогорами за околицу аркхемских холмов, и где-то в невообразимой дали, в 1928 году по земному летоисчислению, фантомный двойник Картера занимал престол в кругу Древних. Всюду, в легионе мест и времен, бесконечное множество и чудовищная непохожесть которых толкали его на порог безумия, существовал кто-то неотличимый от Рэндольфа Картера в нынешнем своем воплощении. Эти «Картеры» существовали во всех периодах земной истории, включая и те, что выходили за рамки знаний и догадок ученых. Встречались «Картеры» в человеческом обличье и «Картеры» в шкуре зверя, на суставчатых ногах беспозвоночной твари и даже в растительном побеге. Какие-то воплощения несли на себе печать разума, какие-то были глупы. Находились и «Картеры», никак не связанные с Землей и обитавшие в других мирах, звездных системах и галактиках. Споры инкарнаций перемещались в просторах космоса от планеты к планете, от одной Вселенной к другой, и все они являлись частицами его самого. Отдельные видения напоминали ему давние сны – и смутные, и яркие, и привидевшиеся раз в жизни, и возвращающиеся вновь и вновь. Иные фантастические внеземные сцены были так узнаваемы, что это не могло не повергнуть в восторг, смешанный с оторопью настолько сильной, что меркла даже та, другая оторопь – испытанная в самый разгар ночи, когда двое отправились на свой страх и риск в один древний и скверный некрополь, пролегший под ущербной луной, а обратно пришел лишь один. Ни смерть, ни судьба, ни страдание не ведут к столь сильному Отчаянию, что проистекает из утраты своего «я». Вход в «ничто» дарует покой забвенья, но знать, что ты существуешь, но более не являешься единичным в своем роде, – истинно невыразимая трагедия.

Он знал, что когда-то в Бостоне жил-поживал некий Рэндольф Картер, однако сейчас, в абсолютной бездне, уже не было уверенности в тождестве между ним, частью Вселенной, и тем далеким Р. К. Его особое «я» кануло, но в то же время он (если уместно говорить «он» о несуществующей индивидуальности) осознавал себя единицей в орде самых разных «я» – как если б его тело сделалось одним из многоруких и многоликих божеств, чьи статуи в индийских храмах суть непременный элемент убранства. В растерянности он глядел на свои несметные копии, тщетно пытаясь отыскать среди них оригинал, если (подумать страшно!) такой оригинал существовал вообще

.

И тогда, в пучине пагубных дум, Картер – частица конгломерата, выпавшая за край, – вышел из колдовского круга оторопи глубочайшей и угодил в теснину оторопи абсолютной. Причиной сильной эмоции выступало начало, одновременно противостоящее ему, берущее в захват и проницающее насквозь осью всех временны́х и пространственных воплощений. Не проявляясь зримо, это Начало обладало индивидуальностью и присутствовало как прямо здесь, так и в бесконечности, по которой были рассеяны прочие версии Картера.

Перед новым явлением Картер позабыл о страхах, связанных с потерей собственного «я». Это Начало было Все-в-Одном и Одно-во-Всем, сочетало все многообразие в Едином Сущем и принадлежало не к одному конкретному континууму, а к мирозданию, которое не имеет границ и превосходит любые расчеты. Возможно, именно это Начало черные культы Земли величали Йог-Сототом, ракообразные Юггота – Запредельником, а бестелесные умы спиральных туманностей – Непередаваемым Знаменьем; но в тот миг Картера-частицу ясно проняло – сколь мелки и одномерны все эти определения!