Ночной океан

Вследствие удушья, жажды и истощения я стал очень плохо соображать и уже не мог разобрать собственные записи. Проклятые зеленые создания продолжают, смеясь, пялиться на меня. По их жестикуляции я могу понять, что они предаются радости, которую я не в состоянии разделить с ними.

К трем часам я прополз почти милю. Мне встретился проем, в который, судя по моим записям, я еще не сворачивал. И когда попробовал сделать это, то понял, что могу доползти прямиком до скелета. Проход напоминал спираль, подобную той, которая привела меня в центральную комнату.

Каждый раз, достигая бокового прохода или разветвления, я старался запомнить направление, наиболее приближенное к моему первому маршруту. Пока я продолжал идти по кругу, смещаясь к ориентиру, жестикуляция наблюдателей становилась все активнее, а хохот приобретал злобный оттенок. Наверное, они усматривали в моих трепыханиях нечто крайне забавное. Я не мог сорвать им веселье, однако, несмотря на мою необыкновенную слабость, рассчитывал с помощью лучемета оборвать когти этих отвратительных рептилий. Забрезжила какая-никакая надежда, вот только я не мог сейчас встать. Сейчас лучше было ползти, сберегая остаток сил на схватку с рептилоидами. И я полз – медленно, но верно – на ориентир. Твари, суетясь, сгрудились у входа. Вскоре, подумал я, мне придется оказаться один на один с этой толпой. Сейчас, находясь в нескольких метрах от скелета, я остановился, чтобы сделать некоторые записи, прежде чем выйти и столкнуться с врагом. Я уверен, что остатка моих сил хватит, чтобы обратить их в бегство. Затем я могу отдохнуть на сухом мху долины, а утром двинуться сквозь джунгли к Новой Земле. Как хочется снова увидеть людей!

6. Перед ночью, 15.VI

Ну что за дьявольское невезение! Я, черт побери, в отчаянии! Новая ошибка! Сделав записи, я направился к скелету и тут же наткнулся на стену. Я промахнулся вновь и попал в то же место, что и три дня назад во время первой попытки выхода. Подавленный, я лежал лицом в грязи, а зеленые уродцы заходились от хохота.

Придя в себя и собравшись с силами, я сменил кассету респиратора, не считаясь с тем, что на обратную дорогу у меня может ничего не остаться. Свежий приток кислорода чуть укрепил меня. Казалось, сейчас я нахожусь поближе к телу злосчастного Дуайта. В слабой надежде прополз еще несколько метров, но опять очутился в тупике. Итак, это конец. За три дня мне ничего не удалось добиться, а теперь не осталось даже сил. Скоро я сойду с ума от жажды, и к тому же у меня уже нет кассет на обратную дорогу. Почему эти жуткие существа собрались у выхода? Чтобы смеяться надо мной? Может быть, в этом и заключалась причина их радости: заставить меня поверить, что я приближаюсь к выходу, в то время как они прекрасно знали, что это неправда. Мне оставалось не так уж много времени для жизни, но все же я не собирался торопить события. Хищный ползун-эфже пожрал остатки кожаного комбинезона того, кто еще недавно был Дуайтом. Казалось, пустые глазницы его черепа неподвижно устремлены на меня. Его белые зубы складываются в жуткую усмешку.

Сейчас я неподвижно лежу в грязи, чтобы сохранить как можно больше сил.

Дневник, который, я надеюсь, попадет в руки тех, кто придет меня искать, вскоре будет завершен. Скоро я закончу писать. Затем, когда темнота помешает аборигенам видеть меня, я соберу остаток сил, чтобы перебросить металлический блокнот через стену, туда, на равнину. Я постараюсь бросить его влево, чтобы он не попал в толпу этих зевак. Конечно, он может навсегда потеряться в грязи. Если Бог существует, он достанется-таки людям, мои записи помогут им избежать ловушки. Я надеюсь, что мой пример научит людей оставлять кристаллы там, где они находятся. Они принадлежат Венере. Нам они не так уж и нужны, и я думаю, что, забирая их, мы нарушаем законы мироздания. Какие же темные могучие силы сплотили рептилоидов на яростную оборону своего сокровища? Дуайт и я заплатили за маловерие сполна, как заплатили и будут платить другие. Но отдельные смерти – только прелюдия к масштабному противостоянию. Так оставим же Венере то, что принадлежит только ей.

Я уже на пороге смерти и боюсь, что у меня не хватит сил перебросить дневник через стену. Если мне это не удастся, боюсь, рептилоиды завладеют им, так как они, безусловно, догадаются, что это такое. Но они не узнают, что это послание также и в их защиту. Сейчас, когда конец близок, я чувствую необходимость быть справедливым ко всем. На уровне космического мироощущения кто может утверждать, чья природа более совершенна, – их или моя?

Я вытащил кристалл из кармана, чтобы посмотреть на него в последний раз.

Он угрожающе сверкает в багровых лучах угасающего дня. Жестикулирующая толпа заметила его. Их движения странно изменились. Я спрашиваю себя, почему они стоят там у входа вместо того, чтобы подойти ближе.

Ночь опускается… я так слаб. Они смеются и прыгают у входа, зажигают свои адские факелы. Они говорят мне? Чудится, или я слышу звук?.. где-то там, высоко в небе.